Меланфия же исполнилась великого страха и стыда; и не успела еще она уйти с места суда, как огонь ниспал с Неба на ее дом и сжег его до основания со всеми богатствами и сокровищами, так что не осталось и следа от чего-либо. И была великая радость для всех верующих в Александрии и во всем Египте; особенно же, когда крестился и уверовал в Господа нашего Иисуса Христа сам правитель Филипп с женой, с сыновьями и со всем домом; великое множество язычников приняло тогда Святое Крещение, и мир был возвращен Христовой Церкви.
Вскоре после этих событий правитель Филипп послал царям Северу и Антонину[1] послание, в котором писал, что для царства Римского неполезно изгонять из городов христиан, весьма нужных для общего блага народа. Цари послушались его совета, и во всех египетских городах христиане вернули себе свои места, земли, храмы и достоинства, пользуясь миром, — и христианское благочестие процветало.
Но святыню всегда сопровождает зависть врага, и грех воюет против добродетели. Так и теперь некоторым знатнейшим идолопоклонникам Александрии тяжело было видеть, как со дня на день умножалось число христиан, а число поклоняющихся идолам все более и более сокращалось. Наученные своим отцом сатаною, они отправились к царям с клеветой на правителя Филиппа.
— Целых девять лет, — говорили они, — Филипп хорошо управлял Египетской страной и строго соблюдал царские законы. Но мы не знаем, что с ним теперь сделалось: так он изменился. Он оставил служение богам наших отцов и весь народ влечет за собой к поклонению Тому, Кого (как все утверждают) Иудеи казнили в Палестине, распяв на кресте. Нет более уважения и должного повиновения вашим царским законам. Всем нам он предпочел нечестивых христиан, из которых многие, посещая храмы наших богов, осыпают их бесчисленными хулами, называют их деревом, бесчувственными камнями и бездушными идолами.
Такими и подобными речами они подвигли на гнев против Филиппа обоих царей, которые и прислали ему следующее послание:
- ↑ Римский император Септимий Север (193—211 гг.) имел соправителем сына своего Антонина.
