его царь раскаялся, и сам поспешил вслед за посланным, чтобы предупредить исполнение жестокого приказания, ибо царь знал о святости Пророка Елисея и его неповинности, и о всех благодеяниях его для Израильского царства и для многих людей. Войдя к Пророку, царь сказал:
— Вот какое великое бедствие послано на нас от Господа! Чего же мне ждать от Него? Отдам город Сирийскому царю и смирюсь перед ним, чтобы не умереть всем нам от голода: лучше, подчинившись ему, остаться всем нам живыми, чем, сопротивляясь, погибнуть от голода.
Но святый Елисей, обратившись к царю и ко всем присутствовавшим, сказал:
— Слушайте слово Господне! Вот что говорит Господь: в этот же час завтра в воротах Самарии[1] будут продавать меру муки пшеничной за один сикль, и две меры ячменя за один сикль.
Один из сановников, самый приближенный к царю, на руку которого царь опирался, сказал на это Елисею:
— Если бы даже Господь отверз Небеса, и тогда не будет того, что ты говоришь.
Святый Елисей отвечал ему:
— Вот, ты сам увидишь это своими очами, но не вкусишь от хлеба того.
Успокоившись немного, царь ушел в свою палатку. И вот ночью, когда святый Елисей молился ко Господу Богу об освобождении города, Бог наслал великое смятение на войско сирийское: Сириянам послышался большой шум от оружия и ржания коней, как бы от большого собравшегося войска, и они порешили между собой, что это цари Хеттейский и Египетский, нанятые царем Израильским, пришли к нему на помощь со своими войсками.
— Бежим отсюда, бежим! — кричали они в великом страхе.
И ночью вместе с царем своим побежали обратно, оставив на месте свои палатки, коней, ослов и все, что было у них в стане, спасая лишь только свою жизнь. В эту же
- ↑ Пророк говорит царю и старейшинам народа о предстоящей необыкновенной дешевизне хлеба именно «у ворот Самарии» — у ворот, где на Востоке сосредоточивалась вся общественная жизнь, между прочим — и торговля.
