послушания; всем, жившим в монастыре, он служил с усердием, и все любили Евтропия: одни — за его добронравие и послушание, другие — за его книжную начитанность и знания, дарованные ему Духом Святым. Блаженный игумен Никита преставился ко Господу, когда Евтропию было еще только семнадцать лет; несмотря на это, братия, посоветовавшись между собою, просили юношу, еще не постриженного в иночество, быть их игуменом. Но он упорно отказывался, к тому же и отец его, Евдикий, увещевая, запрещал ему в столь юных летах возлагать на себя бремя, которого он еще не обык носить; он советовал Евтропию показывать себя недостойным начальства — как юноше, нуждающемуся в руководстве. Так пробыл монастырь Ермия без игумена семь лет, потому что братия не желали никому более вручать начальства над собою: поэтому, при всем нежелании блаженного Евтропия и несмотря на то, что он не был пострижен, братия, руководимые примером его добродетельной жизни, всё-таки почитали его среди себя за игумена. Когда же Евтропию исполнилось двадцать пять лет, братия, собравшись, сказали ему:
— Зачем ты пренебрегаешь и нашею нуждою и нашими просьбами, — почему не хочешь быть нашим начальником? Вот, прошло уже семь лет, как мы, со дня кончины блаженного отца нашего Никиты, не имеем игумена, и каждый живет по своей воле. Смотри не ответить бы тебе за гибель нашу, если какой-либо волк, войдя в обитель, расхитит стадо Божие; мы же никого другого, как только тебя одного, желаем иметь своим отцем: мы все видим твою святую жизнь, знаем о твоем добронравии и данной тебе от Бога премудрости.
На это блаженный Евтропий так отвечал братии:
— Зачем, честны́е отцы и братия, вы неотступно молите меня о том, чего я совершенно не в состоянии исполнить? Я не пострижен в иночество и не имею никакого церковного чина, — как же я буду вам отцем, не имея в то же время власти поучать вас в храме Божием? Как я могу увещевать старейших из вас, сам будучи юн?
Тогда они начали понуждать его к пострижению и приятию священства, но он ни в коем случае не хотел исполнить их желания. Правда, в душе Евтропий стремился к иноческому чину, но опасался принимать его — из боязни, что братия тогда
