отправленія курьеромъ, какъ явно при этомъ высказалось нерасположеніе ко мнѣ кн. Меншикова, и что я обязанъ весьма лестнымъ для меня отличіемъ Грейгу. Вотъ что по этому (поводу) разсказали мнѣ нѣкоторые товарищи, а именно: Исаковъ, графъ Крейцъ, Альбединскій и другіе. Въ день моего отъѣзда изъ Севастополя, Исаковъ, состоявшій въ то время начальникомъ штаба 6-го пѣхотнаго корпуса, пріѣхалъ по дѣламъ службы къ главнокомандующему; по окончаніи дѣловаго разговора, князь Меншиковъ сказалъ Исакову, съ видимою радостью:
— „J’ai trouvé moyen d’expédier Daehn et il sera bien malin, s’il trouve quelque chose à raconter, je ne lui ai rien dit!“ (Я нашелъ предлогъ отослать Дена; врядъ ли ему удастся что-либо разсказать, я ничего не сообщалъ ему).
Въ половинѣ декабря всѣ мои товарищи, состоявшіе при кн. Меншиковѣ во время Инкерманскаго сраженія, получили отъ него непосредственно награды и были удивлены, что въ числѣ награжденныхъ не было меня. Грейгъ это объяснялъ очень просто тѣмъ, что, какъ отсутствующаго, меня забыли, что онъ обо мнѣ напомнитъ и что невольная ошибка будетъ немедленно исправлена. Но когда онъ дѣйствительно говорилъ кн. Меншикову объ этомъ, сей послѣдній ему отвѣчалъ:
— „Que puis-je lui donner? Il a tout…“ (Что я могу дать у ему! Онъ все имѣетъ…) и никакого результата не послѣдовало. Уже въ январѣ 1855 года, по настоянію Грейга, кн. Меншиковъ рѣшился сдѣлать представленіе, вслѣдствіе котораго я получилъ золотую саблю. Вотъ почему я всегда и при всякомъ удобномъ случаѣ заявлялъ впослѣдствіи, что за Инкерманское дѣло я былъ награжденъ Грейгомъ. Утвержденіе же представленія кн. Меншикова о награжденіи меня золотою саблею послѣдовало при послѣднемъ докладѣ военнаго министра государю Николаю Павловичу.
Во время послѣдней болѣзни императрицы, жизнь которой была въ опасности, государь проводилъ бо̀льшую часть ночей безъ сна и, такимъ образомъ, къ нравственнымъ потрясеніямъ присоединилось физическое разстройство, еще усугубленное системою леченія доктора Мандта, основанною на діетѣ. Государь былъ ужасно блѣденъ и замѣтно похудѣлъ, но онъ ни въ чемъ не измѣнялъ образа жизни и, конечно, никто не подозрѣвалъ,
