когда государь сталъ спускаться по крыльцу—этого описать невозможно…
Наконецъ, прибыли мы въ Успенскій соборъ, внутреннее пространство котораго, къ сожалѣнію, далеко не соотвѣтствовало требованіямъ церемоніи и многочисленности публики, не смотря на то что въ этотъ день, кромѣ участвовавшихъ въ церемоніи, никто не имѣлъ право входить соборъ. Все шло благополучно своимъ порядкомъ, но, къ несчастью, князьямъ и братьямъ Горчаковымъ суждено было нарушить спокойствіе и торжественность священнодѣйствія. Кн. Михаилъ Дмитріевичъ Горчаковъ, державшій государственный мечъ, вдругъ насильно передалъ его возлѣ него стоявшему гр. П. Д. Киселеву, бросился неровными и большими шагами къ выходу и скрылся въ патріаршемъ корридорѣ, куда изъ состраданія, вскорѣ превратившагося въ ужасъ и оцѣпенѣніе, послѣдовалъ за нимъ Л. В. Гечевичъ. Въ то время, какъ кн. Михаилъ Дмитріевичъ производилъ эту суматоху на правомъ флангѣ, кн. Петръ Дмитріевичъ Чоргунскій (Горчаковъ) почувствовалъ себя дурно на лѣвомъ, но не успѣлъ ни выйти, ни предупредить сосѣдей—и съ грохотомъ упалъ въ обморокъ. Его должны были вынести на рукахъ. За исключеніемъ этихъ двухъ непредвидѣнныхъ происшествій, все прошло благополучно и, по окончаніи духовной церемоніи, шествіе приняло обратное движеніе, но съ тою разницею, что государь шелъ въ коронѣ—со скипетромъ и державою въ рукахъ. По возвращеніи во дворецъ, государь еще выходилъ на наружную галлерею дворца и кланялся народу, потрясавшему воздухъ оглушительными криками «ура». Потомъ, по особому церемоніалу, государь съ царскою семьею обѣдалъ въ Грановитой палатѣ, а когда этотъ обѣдъ окончился и государь удалился во внутренніе покои, свиту позвали обѣдать во Владимірскую залу; въ 8-мъ часу вечера, когда уже зажигались огни великолѣпной, по всей Москвѣ, иллюминаціи, я отправился домой, собираясь отправиться по улицамъ въ экипажѣ, но, пришедъ домой, почувствовалъ такую усталость, что легъ спать и проспалъ до утра.
Московское купечество, кромѣ разныхъ огромныхъ пожертвованій, которыми оно привыкло ознаменовывать радостныя событія, просило позволенія угостить государя и всѣхъ офицеровъ гвардіи обѣдомъ. Государь принялъ это приглашеніе и купечество
