Грюнне былъ моимъ любезнымъ сосѣдомъ за столомъ, предлагалъ свои услуги и обѣщалъ показать арсеналъ, военныя мастерскія, офицерскую кавалерійскую и артиллерійскую школы, а равно и императорскую конюшню. Всѣмъ этимъ я воспользовался впослѣдствіи вмѣстѣ съ членами нашей русской депутаціи.
Послѣ обѣда, согласно программѣ, гр. Нобиле представилъ меня императрицѣ, привѣтливость и любезность которой еще увеличивали пріятное впечатлѣніе, производимое ея блистательною красотою. Туалетъ ея былъ до того изященъ, что я его разсмотрѣлъ въ подробности до того, что могъ вечеромъ передать женѣ всѣ подробности ея туалета. Къ сожалѣнію, не могу припомнить кто были дамы, которыя съ нами обѣдали; гофмейстерина императрицы—пожилая, но живая и веселая женщина, объявившая мнѣ при первомъ словѣ о своей искренней симпатіи къ русскимъ, и двѣ фрейлины, изъ которыхъ одна, кажется, графиня Ламбахъ или Бергъ, отецъ которой былъ растерзанъ чернью въ 1848 году, кажется въ Пештѣ. Еще долженъ сказать, что меня тутъ же представили кн. Карлу Лихтенштейну, генералу отъ кавалеріи, оберъ-камергеру, Андреевскому кавалеру, кажется оберъ-гофмаршалу, однимъ словомъ первому чину двора. Это была личность уже въ то время исключительная въ Вѣнѣ, веселый, постоянно праздный, интересующійся исключительно мелочами, не примирившійся съ преобразованіями, вынужденными событіями 1848 года, инстинктивно преданный Россіи—въ предположеніи, что ея не могутъ коснуться либеральныя нововведенія, по его словамъ столь много повредившія Австрійской имперіи. Этого оригинала настоящаго образчика вѣнскаго «bon vieux temps, я впослѣдствіи часто встрѣчалъ и постоянно удивлялся его веселости, придаванію значенія пустякамъ и непониманію, что кромѣ императорскаго двора есть въ мірѣ и еще что нибудь, хотя бы балетъ къ которому, о! противорѣчіе, онъ былъ очень неравнодушенъ.
Вообще вѣнское высшее общество отличалось тѣмъ, что французы называютъ «puérilité».... Для примѣра разскажу здѣсь случай, давшій въ то время въ Вѣнѣ поводъ къ нескончаемымъ толкамъ и разсужденіямъ. Молодые и очень пожилые люди въ клубахъ, встрѣчаясь на улицахъ, при дамахъ, спрашивали другъ друга—«haben Sie das Wunder geschaut?» Ich habe es gesehen, s’ist gar schön, отвѣчалъ другой, и т. п. Эти постоянные раз-
