Затѣмъ потребовалъ отъ меня отчета въ исполненіи даннаго мнѣ порученія и съ большимъ вниманіемъ прослушалъ мои предположенія для устройства совершенно безполезнаго вагенбурга, къ укрѣпленію котораго нельзя было приступить, не отвлекая рабочихъ силъ отъ Севастополя, гдѣ ихъ было недостаточно. Это происходило вечеромъ; на другой день я отправился къ начальнику главнаго штаба, чтобы узнать, что приказано главнокомандующимъ вслѣдствіе моего вчерашняго доклада. Семякинъ мнѣ отвѣчалъ, что кн. Меншиковъ ничего ему не говорилъ.
Тогда я вспомнилъ Константина Ивановича Истомина, называвшаго всегда кн. Меншикова „аспидомъ“.
— Повѣрьте, повторялъ онъ,—это аспидъ, а не человѣкъ.
Послѣ этого, мнѣ оставалось только возложить всю надежду на генерала Семякина; я ему сообщилъ все, что зналъ о симферопольскихъ госпиталяхъ и упрашивалъ его немедленно принять рѣшительныя мѣры для исправленія ихъ отчаяннаго положенія. Еще до Инкерманскаго сраженія носились слухи, что Ѳедоръ Ѳедоровичъ Миллеръ, уже достаточно доказавшій свою полную, никѣмъ не оспариваемую, неспособность командовать Севастопольскимъ гарнизономъ, будетъ смѣненъ въ непродолжительномъ времени, но не были слышно, кѣмъ онъ будетъ замѣненъ. Когда я ѣхалъ въ Симферополь, между станціею Дувалкой и Симферополемъ, встрѣтилъ я, къ моему большому удивленію, бар. Дмитрія Ероѳеевича Сакена, съ его адъютантомъ Гротгусомъ; Дмитріи Ероѳеевичъ, увидѣвъ меня, приказалъ остановиться, вышелъ изъ своего грузнаго тарантаса, шагомъ тащившагося по глубокой и вязкой грязи и, послѣ обычныхъ объятій и цѣлованій, жадно сталъ распрашивать меня о положеніи Севастополя;—затѣмъ объявилъ мнѣ, что онъ назначенъ начальникомъ Севастопольскаго гарнизона, а фл.-адъют. кн. Викторъ Илларіоновичъ Васильчиковъ его начальникомъ штаба.
Я искренне обрадовался этой новости, въ убѣжденіи, что эти двѣ благородныя личности съумѣютъ поднять духъ гарнизона, придать желанное и совершенно отсутствующее единство распоряженіямъ и дѣятельности начальствующихъ лицъ, которыя, по сіе время, хотя съ самоотверженіемъ и усердіемъ выше всякой похвалы, исполняли свои обязанности, но безъ того согласія и
