желанія помогать другъ другу, которое не можетъ существовать безъ сильнаго всесосредоточивающаго начала. Взявъ съ меня обѣщаніе посѣщать его, какъ скоро возвращусь въ Севастополь, бар. Сакенъ продолжалъ свой путь.
День спустя послѣ моего возвращенія въ главную квартиру, я отправился къ бар. Сакену, думая спокойно побесѣдовать съ нимъ за чашкою чая. Какъ оказалось, я совершенно ошибался: не смотря на поздній часъ (уже было 8 ч. вечера) и страшную темноту, которая заставляетъ жителей Крыма даже въ деревняхъ не ходить безъ фонарей, Дмитрій Ероѳеевичъ куда-то собирался… Почти въ одно время со мной, пришелъ и кн. Васильчиковъ. Оказалось, что въ 9 ч. должны были дѣлать вылазку съ 4-го бастіона и бар. Сакенъ желалъ при этомъ присутствовать. Осѣдланныя лошади стояли у подъѣзда, мнѣ оставалось только сопутствовать начальнику гарнизона, и потому я попросилъ лошади и позволенія присоединиться къ этой ночной экспедиціи, которой не могъ себѣ объяснить. Спускаясь по лѣстницѣ, кн. Васильчиковъ просилъ меня уговорить бар. Сакена не ѣхать, говоря очень основательно, что присутствіе главнаго начальника совсѣмъ не нужно при маленькой вылазкѣ, разсчитанной для уничтоженія непріятельскихъ траншейныхъ работъ. Я, конечно, совершенно раздѣлялъ это мнѣніе, но пока мы говорили, Дмитрій Ероѳеевичъ уже сѣлъ на лошадь и мы должны были послѣдовать его примѣру. Съ нами ѣхалъ адъютантъ барона, Гротгусъ, и два жандарма. Когда мы выѣхали въ сады, отдѣлявшіе городъ отъ 4-го бастіона, лошадь бар. Сакена стала сильно спотыкаться и, наконецъ, чуть-чуть не упала. Онъ приказалъ двумъ жандармамъ ѣхать какъ можно ближе, по обѣ его стороны, а кн. Васильчиковъ еще разъ просилъ меня уговорить барона не ѣхать далѣе, говоря:
— Помилуй, у него куриная слѣпота, онъ въ потьмахъ ничего не видитъ.
Послѣ этого я рѣшился употребить свое жалкое краснорѣчіе, чтобы убѣдить Дмитрія Ероѳеевича возвратиться; я его убѣждалъ, что онъ ничего не увидитъ, что войска не узнаютъ, что онъ между ними, а что если, чего Боже упаси, одна изъ бомбъ, которыя поминутно, но только на мгновенье, освѣщали мѣстность, убьетъ его, то это будетъ для него смерть безславная, для защиты Севастополя безполезная, и для довершенія прибавилъ:
