подъ свое покровительство, такъ какъ я приложила всѣ усилія къ тому, чтобы дать ему воспитаніе, которое позволило бы ему быть полезнымъ своему отечеству и отличиться какъ талантами, такъ и усердіемъ. Наконецъ, я смѣло и открыто попросила ее увѣдомить меня, на что я могу разсчитывать для моего сына, составлявшаго единственный предметъ моихъ заботъ, который, возвращаясь на родину послѣ того, какъ ему всюду оказывали почетъ, не долженъ былъ оказаться въ приниженномъ положеніи, соотвѣтственномъ чину, который онъ получилъ, когда былъ четырехлѣтнимъ ребенкомъ.
Мы поѣхали въ Римъ черезъ Сіенну. Изъ всѣхъ лицъ, оказавшихъ намъ вниманіе, особенной любезностью отличался кардиналъ Берни. Его кротость, вѣжливость и умъ привлекали къ нему всѣ сердца. Я часто обѣдала у него, а онъ нерѣдко сидѣлъ у меня по вечерамъ. Онъ былъ польщенъ, когда я цитировала одно изъ его посланій, помѣщенныхъ въ собраніи сочиненій аббата Берни. Тамъ же я познакомилась съ Байерсомъ. Это былъ очень образованный англичанинъ, жившій въ Римѣ уже 25 лѣтъ и безумно любившій искусство. Благодаря ему мнѣ не надо было никакого чичероне.
Въ соборѣ св. Петра я видѣла папу; онъ обошелся со мной очень милостиво и, повидимому, былъ доволенъ похвалой, съ которой я отозвалась о предпріятіи его святѣйшества очистить всю Via Appia, пролегающую по Понтинскимъ болотамъ. Я сказала папѣ, что желаю непремѣнно ее видѣть и сочту для себя счастьемъ и честью первой проѣхать по ней въ Неаполь.
— Предупредите меня за нѣсколько дней до вашего отъѣзда, — отвѣтилъ онъ мнѣ, — чтобы васъ вездѣ ожидали лошади, такъ какъ нѣтъ еще ни почты, ни приспособленій, необходимыхъ для путешественниковъ.
Онъ долго, какъ знатокъ и цѣнитель, говорилъ со мной о драгоцѣнныхъ памятникахъ искусства въ Римѣ; онъ по-
