стали. Вѣрно давно уже, до поляны, повернула, бѣгая за добычей, такъ, что держала къ солнцу правымъ, а не лѣвымъ плечомъ, и вышло, что вотъ они здѣсь близко и кричатъ еще и еще.
— Ау! Ау! Вѣра-а-а. Ау-у-у!
Не отвѣчаю. Не люблю отвѣчать людямъ въ лѣсу. Но вечеръ, конечно, — хотя день и будетъ тянуться всю бѣлую ночь.
И бреду неохотно на зовъ.
Дымитъ костеръ на большой сѣнокосной полянѣ, что у Чортова Болота. Гонитъ дымомъ мухъ отъ лошадей. Плетусь къ телѣгѣ, привезшей вмѣстѣ съ ужиномъ и пять пустыхъ бѣлевыхъ корзинъ. Бѣлевыя корзины стоятъ теперь рядышкомъ и всѣ полныя. Едва умѣщаю свой богатый вкладъ.
Вокругъ второго костра семья ужинаетъ. Притащено изъ стоговъ прошлогодняго сиваго сѣна, и братья съ гувернеромъ лежатъ на немъ, вытянувшись на животахъ. Также и старшій; что-то говоритъ мамѣ нѣсколько скрипучимъ голосомъ. Сестра лежитъ на спинѣ, глядитъ прямо вверхъ, въ блѣдно-зеленое, безсонное небо, что-то думаетъ молча. Не мигаетъ. Возлѣ мать, гувернантка. Надя — жена брата старшаго съ Колюшкой груднымъ и его няней. Костеръ догорѣлъ. Уже не дымитъ. Крупные, насквозь прокаленные угли свѣтятся, потомъ медленно покрываются синей пленкой пепла.
стали. Верно давно уже, до поляны, повернула, бегая за добычей, так, что держала к солнцу правым, а не левым плечом, и вышло, что вот они здесь близко и кричат еще и еще.
— Ау! Ау! Вера-а-а. Ау-у-у!
Не отвечаю. Не люблю отвечать людям в лесу. Но вечер, конечно, — хотя день и будет тянуться всю белую ночь.
И бреду неохотно на зов.
Дымит костер на большой сенокосной поляне, что у Чёртова Болота. Гонит дымом мух от лошадей. Плетусь к телеге, привезшей вместе с ужином и пять пустых бельевых корзин. Бельевые корзины стоят теперь рядышком и все полные. Едва умещаю свой богатый вклад.
Вокруг второго костра семья ужинает. Притащено из стогов прошлогоднего сивого сена, и братья с гувернером лежат на нём, вытянувшись на животах. Также и старший; что-то говорит маме несколько скрипучим голосом. Сестра лежит на спине, глядит прямо вверх, в бледно-зеленое, бессонное небо, что-то думает молча. Не мигает. Возле мать, гувернантка. Надя — жена брата старшего с Колюшкой грудным и его няней. Костер догорел. Уже не дымит. Крупные, насквозь прокаленные угли светятся, потом медленно покрываются синей пленкой пепла.
