Рядомъ съ мамочкой у ея кіота подъ образами я сказала молитвы, какъ всегда, когда она забѣгала проститься и благословить.
Сначала:
«Господи, помилуй и сохрани маму, папу, дѣдушку, бабушку, тетей, дядей, братцевъ, сестрицъ (это двоюродныхъ), потомъ по имени родныхъ братьевъ и сестру и всѣхъ людей, и помоги мнѣ быть умницей».
Потомъ «Отче нашъ», «Богородицу».
Не думалось о молитвѣ, и потому сердце билось какъ-то непріятно.
Мама благословила торопливо. Старшіе ждали ее ѣхать на тройкѣ. Поцѣловала не какъ иногда, а спѣшно и, какъ молодая, убѣжала. А я легла. И все стало далекимъ и невѣроятнымъ: Богъ и мама.
Рядом с мамочкой у её киота под образами я сказала молитвы, как всегда, когда она забегала проститься и благословить.
Сначала:
«Господи, помилуй и сохрани маму, папу, дедушку, бабушку, тетей, дядей, братцев, сестриц (это двоюродных), потом по имени родных братьев и сестру и всех людей, и помоги мне быть умницей».
Потом «Отче наш», «Богородицу».
Не думалось о молитве, и потому сердце билось как-то неприятно.
Мама благословила торопливо. Старшие ждали ее ехать на тройке. Поцеловала не как иногда, а спешно и, как молодая, убежала. А я легла. И всё стало далеким и невероятным: Бог и мама.
