губы, насупивъ лобъ и не моргая, прямо глядя въ щель, такъ подумать до конца, то узнаешь, что и не къ чему исправляться.
Да я и не хочу исправляться. А я хочу все наоборотъ. Чтобы, если кто очень чистенько одѣтъ и гладко причесанъ, то его ободрать и растрепать. А если кто слабенькій, то ему чтобы больно, и больнѣе, и еще больнѣе, чтобы пищалъ, и даже до смерти: это какъ крысу разъ въ кладовой давили… И чтобы изъ грязныхъ башмаковъ торчали чулки. Это какъ я прошлой осенью съ пруда возвращалась.
А теперь хочется побѣжать въ столовую тихонько, шмыгнуть подъ столъ и потянуть скатерть, да съ такой большой силой, чтобы всѣ тарелки, стаканы, бутылки и вилки полетѣли на полъ и всѣ бы закричали, и мамочка заплакала бы, а бабушка стала бы грозиться пальцемъ не зная кому, а дѣдушка… Дѣдушку мнѣ жалко, но дѣдушка меня не защитилъ… Да, а потомъ я бы изъ подъ стола выскочила и что есть мочи ударилась бы объ стѣну.
Какъ Сампсонъ.
Стѣна-бы покачнулась, закачалась и провалилась-бы на улицу, а потолокъ-бы упалъ, и всѣ бы закричали и побѣжали, а Ѳедю бы убило. А я бы дѣдушку спасла, меня бы Богъ простилъ.
Если задержать долго дыханіе — умрешь.
губы, насупив лоб и не моргая, прямо глядя в щель, так подумать до конца, то узнаешь, что и не к чему исправляться.
Да я и не хочу исправляться. А я хочу всё наоборот. Чтобы, если кто очень чистенько одет и гладко причесан, то его ободрать и растрепать. А если кто слабенький, то ему чтобы больно, и больнее, и еще больнее, чтобы пищал, и даже до смерти: это как крысу раз в кладовой давили… И чтобы из грязных башмаков торчали чулки. Это как я прошлой осенью с пруда возвращалась.
А теперь хочется побежать в столовую тихонько, шмыгнуть под стол и потянуть скатерть, да с такой большой силой, чтобы все тарелки, стаканы, бутылки и вилки полетели на пол и все бы закричали, и мамочка заплакала бы, а бабушка стала бы грозиться пальцем не зная кому, а дедушка… Дедушку мне жалко, но дедушка меня не защитил… Да, а потом я бы из под стола выскочила и что есть мочи ударилась бы об стену.
Как Сампсон.
Стена бы покачнулась, закачалась и провалилась бы на улицу, а потолок бы упал, и все бы закричали и побежали, а Федю бы убило. А я бы дедушку спасла, меня бы Бог простил.
Если задержать долго дыхание — умрешь.
