Кто это смѣется? Или что это? Въ темнотѣ тихій скрипъ. Мнѣ вдругъ страшно. Это привидѣніе. Или это чортъ, который тутъ живетъ?
Если задержать долго дыханіе — умру, и больше не буду слышать этого противнаго скрипа.
Но если умереть здѣсь, то уже прямо къ чорту и пойдешь.
А если убѣжать? Вѣдь не заперъ-же Ѳедя дверь. Не посмѣлъ. Попробовать? Отчего тутъ сидѣть, какъ наказанной.
Позоръ. Позоръ. Какъ выйти теперь ко всѣмъ? Я совсѣмъ не могу теперь, чтобъ меня они увидѣли. Какъ убѣжать, чтобы никто не увидѣлъ?
Толкаю тихонько дверь. Поддается. Высовываю голову. Въ корридорѣ теперь послѣ чулана кажется свѣтло.
И свѣтъ страшнѣе темноты. Это-то уже теперь знаю ясно. И притягиваю дверь. Въ чуланѣ скрипитъ чортъ, но мнѣ любо. Любо оттого, что темно. И чорта нисколько не стыдно. Чортъ самъ все такое дѣлаетъ, какъ и я. И чорта тоже Богъ прогналъ вродѣ какъ изъ-за стола. И мы съ нимъ значитъ товарищи. Оба не хотимъ быть хорошими, и оба прогнаны.
И не страшно…
Кто это смеется? Или что это? В темноте тихий скрип. Мне вдруг страшно. Это привидение. Или это чёрт, который тут живет?
Если задержать долго дыхание — умру, и больше не буду слышать этого противного скрипа.
Но если умереть здесь, то уже прямо к чёрту и пойдешь.
А если убежать? Ведь не запер же Федя дверь. Не посмел. Попробовать? Отчего тут сидеть, как наказанной.
Позор. Позор. Как выйти теперь ко всем? Я совсем не могу теперь, чтоб меня они увидели. Как убежать, чтобы никто не увидел?
Толкаю тихонько дверь. Поддается. Высовываю голову. В коридоре теперь после чулана кажется светло.
И свет страшнее темноты. Это-то уже теперь знаю ясно. И притягиваю дверь. В чулане скрипит чёрт, но мне любо. Любо оттого, что темно. И чёрта нисколько не стыдно. Чёрт сам всё такое делает, как и я. И чёрта тоже Бог прогнал вроде как из-за стола. И мы с ним значит товарищи. Оба не хотим быть хорошими, и оба прогнаны.
И не страшно…
