Мой камень подъ водою обросъ мохомъ. Нѣтъ, это даже не мохъ, это тоже живое — грибы съ живыми бахромками, ярко-синіе и алые, они сжимаются и разжимаются, встрѣчая наплескивающія волны, и раскрыты во мху малахитовомъ раковинки улитокъ довѣрчиво къ приливу.
По плоскому камню подъ водой, переплетенному золотою, солнечною сѣтью, что-то двинулось черное. Крабъ. Смѣшной! Онъ пробирается бокомъ и знаетъ, круглый, весь въ лапахъ и клешняхъ, куда идетъ. Тамъ щель длинная, узкая. Крабъ въ нее нырнулъ… Значить, и щель та не пустая. Въ ней живетъ блестящій, черный, круглый крабъ съ клещами.
А сѣть колышется, перебираетъ золотыми звеньями. Я слышу звонъ звеньевъ. То плескъ нѣжнаго прибоя по хрящу, и шорохъ разсыпчатой, отливчатой воины.
Уже немало времени сижу и гляжу въ живое море. Уже вода, по сгустившейся синевѣ, подернулась новою голубизной, голубою серебристою плѣсенью по золотой сѣти.
Это полдень.
Жарко. Пустынно на берегу.
Я выкупаюсь.
Не стоитъ бѣжать домой за купальнымъ костюмомъ. Мальчики привяжутся идти со мною. Нака-
Мой камень под водою оброс мохом. Нет, это даже не мох, это тоже живое — грибы с живыми бахромками, ярко-синие и алые, они сжимаются и разжимаются, встречая наплескивающие волны, и раскрыты во мху малахитовом раковинки улиток доверчиво к приливу.
По плоскому камню под водой, переплетенному золотою, солнечною сетью, что-то двинулось черное. Краб. Смешной! Он пробирается боком и знает, круглый, весь в лапах и клешнях, куда идет. Там щель длинная, узкая. Краб в нее нырнул… Значить, и щель та не пустая. В ней живет блестящий, черный, круглый краб с клещами.
А сеть колышется, перебирает золотыми звеньями. Я слышу звон звеньев. То плеск нежного прибоя по хрящу, и шорох рассыпчатой, отливчатой воины.
Уже немало времени сижу и гляжу в живое море. Уже вода, по сгустившейся синеве, подернулась новою голубизной, голубою серебристою плесенью по золотой сети.
Это полдень.
Жарко. Пустынно на берегу.
Я выкупаюсь.
Не стоит бежать домой за купальным костюмом. Мальчики привяжутся идти со мною. Нака-
