Соленая вода держитъ безъ усилій. Можно перевернуться на спину и зажмурить глаза отъ большого свѣта.
Пурпуровыя сумерки, и тишина вся въ пурпурѣ. Лежу безъ движенія.
Куда несетъ меня невидимое теченіе?
Развѣ нужно знать — куда.
Но мысль объ акулахъ тревожитъ глупый страхъ.
Уже я на берегу, на сыпкомъ, гладкомъ хрящѣ… Хочу натянуть рубашку на мокрое тѣло. Но жду немного, лѣнясь и нѣжась. Не боюсь. Въ глухой полдень кто пройдетъ пустыннымъ берегомъ?
Жарко. Ужъ очень жарко. И нѣтъ защиты головѣ. Я утромъ убѣжала отъ «лошадокъ» и забыла шляпу. Стало безпокойно въ головѣ. Вѣрно солнце ударяетъ безъ милости по мозгу.
Вскакиваю. Бѣгу къ чернымъ скаламъ. Ищу тѣни. Ея уже нѣтъ. Солнце гонится за мной и кружитъ голову, и пьяный страхъ забился въ заметавшемся сердцѣ.
Вотъ скважина между скалами. Вползаю безъ мысли, втискиваюсь, царапая плечи, потому что закружилась голова и останавливается дыханіе.
Въ глубинѣ щели пещерка. Сыро, тихо, темно. Голова и плечи уже тамъ. Потомъ и вся.
Лежу, молчу. Счастлива.
Соленая вода держит без усилий. Можно перевернуться на спину и зажмурить глаза от большого света.
Пурпуровые сумерки, и тишина вся в пурпуре. Лежу без движения.
Куда несет меня невидимое течение?
Разве нужно знать — куда.
Но мысль об акулах тревожит глупый страх.
Уже я на берегу, на сыпком, гладком хряще… Хочу натянуть рубашку на мокрое тело. Но жду немного, ленясь и нежась. Не боюсь. В глухой полдень кто пройдет пустынным берегом?
Жарко. Уж очень жарко. И нет защиты голове. Я утром убежала от «лошадок» и забыла шляпу. Стало беспокойно в голове. Верно солнце ударяет без милости по мозгу.
Вскакиваю. Бегу к черным скалам. Ищу тени. Её уже нет. Солнце гонится за мной и кружит голову, и пьяный страх забился в заметавшемся сердце.
Вот скважина между скалами. Вползаю без мысли, втискиваюсь, царапая плечи, потому что закружилась голова и останавливается дыхание.
В глубине щели пещерка. Сыро, тихо, темно. Голова и плечи уже там. Потом и вся.
Лежу, молчу. Счастлива.
