ныя слова Ѳедора, что повернули всѣ мои мысли на другое. Я молчала теперь; потому что словъ не находила тѣмъ страннымъ, важнымъ новымъ мыслямъ. Все вертѣлся одинъ только вопросъ, хотя спросить его было стыдно у строгаго Ѳедора.
«Ну такъ что же, что грѣшны? Ну, такъ что же что грѣшны?»
Мнѣ все казалось, что онъ на это скажетъ:
— Ну, вотъ и все. Грѣшны, и вотъ и все!
Аллея къ дому шла въ гору и чѣмъ ближе, тѣмъ круче. Но лошади чуяли близкій отдыхъ, знали близкую конюшню съ просторными стойлами и денниками. Они мчали тяжелую долгушу вверхъ. «Какъ они обидятся, когда выпустивъ насъ, мызныхъ, у большого дома, узнаютъ, что еще не сейчасъ въ конюшню, еще нужно развезти по домамъ деревенскую аристократію».
Мамино кресло уже выкатили горничная, старушка Еленушка и сестра милосердія на маминъ солнечный балконъ. Она сама сидѣла въ немъ, устало откинувшись на отлогую высокую спинку и на синіе глаза съ большими бѣлками опустила тонкія вѣки. Я подкралась и стала цѣловать ея тонкія вѣки. Она не вздрогнула. Вѣрно сердце подсказало, что это я.
— Мушка, тебѣ сердце подсказало, что это я?
ные слова Федора, что повернули все мои мысли на другое. Я молчала теперь; потому что слов не находила тем странным, важным новым мыслям. Всё вертелся один только вопрос, хотя спросить его было стыдно у строгого Федора.
«Ну так что же, что, грешны? Ну, так что же, что, грешны?»
Мне всё казалось, что он на это скажет:
— Ну, вот и всё. Грешны, и вот и всё!
Аллея к дому шла в гору и чем ближе, тем круче. Но лошади чуяли близкий отдых, знали близкую конюшню с просторными стойлами и денниками. Они мчали тяжелую долгушу вверх. «Как они обидятся, когда выпустив нас, мызных, у большого дома, узнают, что еще не сейчас в конюшню, еще нужно развезти по домам деревенскую аристократию».
Мамино кресло уже выкатили горничная, старушка Еленушка и сестра милосердия на мамин солнечный балкон. Она сама сидела в нём, устало откинувшись на отлогую высокую спинку и на синие глаза с большими белками опустила тонкие веки. Я подкралась и стала целовать её тонкие веки. Она не вздрогнула. Верно сердце подсказало, что это я.
— Мушка, тебе сердце подсказало, что это я?
