Страница:Избранные стихотворения Людвига Кондратовича.pdf/361

Какъ не мучь его, безъ пѣсни жить не можетъ онъ!
И подъ уличные крики, топотъ лошадей,
Пѣсню звонкую защелкалъ узникъ соловей.
И, какъ будто въ бой вступая съ шумомъ городскимъ,
Мыслитъ: „я его осилю голосомъ своимъ“
Гармонической волною, вольной чередой,
Изъ тюрьмы несутся звуки пѣсни молодой...
Вспомнилъ онъ свою свободу, свой зеленый лѣсъ,
Ароматъ цвѣтовъ весеннихъ, синеву небесъ:
Вспомнилъ прелесть лунной ночи и, въ тѣни вѣтвей,
Шопотъ, ласки, поцѣлуи съ милою своей:
Вспомнилъ, какъ въ лѣсу, бывало, чуть блеснетъ заря,
Онъ проснется и, надъ всѣми птицами царя,
Миллiономъ трелей крупныхъ, чистыхъ, какъ жемчугъ,
Будитъ царство, безмятежно спящее вокругъ, ―
Вспомнилъ все ― и громче, громче свищетъ сынъ лѣсовъ.
Точно въ хоръ волшебный слились сотни голосовъ.
„О, осилю я, осилю шумъ вашъ, наконецъ"!
Распаленный состязаньемъ думаетъ пѣвецъ...
А на улицѣ, какъ будто бѣднаго дразня,
Все сильнѣе говоръ, крики, топотъ, стукотня,
Всѣ бѣгутъ, снуютъ, хлопочатъ, ― только иногда
Остановится прохожiй и промолвитъ: „Да!
Мастерски поетъ!" И слыша похвалы людей,
Заливается звончѣе въ клѣткѣ соловей.
Что тебѣ, мой бѣдный узникъ, въ похвалахъ людскихъ?
Вѣдь талантъ твой прославляютъ только руки ихъ;