„Княгинѣ Пузининой“, „Первыя мысли“, „Еще пѣвецъ“, „Освобождение крестьянъ“, „Стелла Форнарина“ и „Cupio dissolvi“ — въ переводѣ Д. Д. Минаева.
Оставляя также критикѣ опредѣлить значеніе Кондратовича для нашей литературы, мы считаемъ себя въ правѣ только указать, что побудило насъ предпринять настоящее изданіе. Намъ казалось, что въ виду несомнѣнно усиливающагося интереса нашего общества къ ознакомленію съ жизнiю и литературою славянскихъ народовъ, знакомство съ поэтомъ славянскаго народа, наиболѣе близкаго къ намъ но историческимъ судьбамъ, будетъ представлять особый интересъ. Творчество человѣческаго духа проявляется главнѣйшимъ образомъ въ двухъ сферахъ дѣятельности — въ наукѣ и искусствѣ. Въ области науки, стремящейся найти объективную, общую для всѣхъ истину, трудно распознать особенности того или другаго народа. Въ области науки національный элементъ уступаетъ мѣсто общечеловѣческому. Только въ сферѣ искусства, преимущественно въ музыкѣ и поэзіи, народный духъ выражается со всѣми его особенностями. Все то, что по своей неопредѣленности, смутности представленія неспособно вылиться въ строгую форму научнаго сознанiя, враждебную всякой субъективности, все, что народъ чувствуетъ, чего смутно желаетъ, къ чему стремится, что поддерживаетъ его въ тяжелые моменты его исторiи, все это находитъ себѣ мѣсто въ его музыкѣ и поэзіи. Конечно, музыка и поэзiя не равны по своимъ средствамъ. Поэзiя обладаетъ лучшимъ, чѣмъ музыка, средствомъ проявления и выраженія національнаго духа. Это средство, общее у поэзіи и науки, - человѣческое слово. Пользуясь этимъ могучимъ средствомъ, поэзiя дѣлаетъ доступнымъ сознанiю самыя тончайшiя, неуловимыя эмоціи человѣческой души, самыя неопредѣленныя, едва зарождающiяся
