сделанной изъ пуха, выщипаннаго изъ собственной груди.
Однажды утромъ, когда утка улетала, предоставивъ чучелкѣ охрану гнѣзда, она услыхала сильный трескъ въ густомъ ближайшемъ ивнякѣ, но стойко продолжала путь. Когда она вернулась, въ голосѣ ея сосѣдки дикой утки еще звучала испуганная нотка, а внизу, около ея собственнаго гнезда оказались слѣды человѣческихъ ногъ.
Чучелку потревожили, но, странное дѣло, яйца были налицо и нетронуты.
Врагъ былъ такъ близко и, въ концѣ концовъ, потерпѣлъ неудачу. Дни шли, и по мѣрѣ того, какъ великое дѣло, которому она себя посвятила, приходило къ концу, маленькая Зеленое Крылышко ощущала въ своемъ сердцѣ растущую материнскую любовь къ десяти крошечнымъ плѣнникамъ, которые, благодаря ея заботамъ, должны были получить свободу. Она чувствовала, что они перестали быть просто
сделанной из пуха, выщипанного из собственной груди.
Однажды утром, когда утка улетала, предоставив чучелке охрану гнезда, она услыхала сильный треск в густом ближайшем ивняке, но стойко продолжала путь. Когда она вернулась, в голосе её соседки дикой утки ещё звучала испуганная нотка, а внизу, около её собственного гнезда оказались следы человеческих ног.
Чучелку потревожили, но, странное дело, яйца были налицо и нетронуты.
Враг был так близко и в конце концов потерпел неудачу. Дни шли, и по мере того, как великое дело, которому она себя посвятила, приходило к концу, маленькая Зелёное Крылышко ощущала в своём сердце растущую материнскую любовь к десяти крошечным пленникам, которые, благодаря её заботам, должны были получить свободу. Она чувствовала, что они перестали быть просто
