благополучно, и издавая жалобный пискъ, когда они попадали въ чащу. Наконецъ они вышли на широкое открытое мѣсто. Итти было легко, но тутъ грозила большая опасность отъ ястребовъ. Мать долго сидѣла въ чащѣ, изслѣдуя небо со всѣхъ сторонъ, передъ тѣмъ какъ отважиться выступить въ открытое поле. Потомъ, когда убедилась, что враговъ нѣтъ, она приказала своей маленькой арміи направиться въ большую пустыню, имѣвшую около ста ярдовъ протяженія.
Крошки изо всѣхъ силъ старались поспѣть за ней, выпрямляя угломъ свои маленькія тѣльца и растопыря, точно руки, свои тоненькія крылышки.
Ей страшно хотѣлось сдѣлать за разъ весь переходъ, но она вскорѣ поняла, что это невозможно. Болѣе крѣпкіе изъ ея птенцовъ могли еще держаться, но другіе едва тащились, отставая каждый по степени своей слабости. Они теперь составляли цѣлую процессію, длиной болѣе двадцати
благополучно, и издавая жалобный писк, когда они попадали в чащу. Наконец они вышли на широкое открытое место. Идти было легко, но тут грозила большая опасность от ястребов. Мать долго сидела в чаще, исследуя небо со всех сторон, перед тем как отважиться выступить в открытое поле. Потом, когда убедилась, что врагов нет, она приказала своей маленькой армии направиться в большую пустыню, имевшую около ста ярдов протяжения.
Крошки изо всех сил старались поспеть за ней, выпрямляя углом свои маленькие тельца и растопыря, точно руки, свои тоненькие крылышки.
Ей страшно хотелось сделать за раз весь переход, но она вскоре поняла, что это невозможно. Более крепкие из её птенцов могли ещё держаться, но другие едва тащились, отставая каждый по степени своей слабости. Они теперь составляли целую процессию, длиной более двадцати
