шего появленія была бы очень пустыннымъ мѣстомъ, если бы не присутствіе товарища—неугомонной косматой собачки.
Чинкъ не могъ оставаться спокойнымъ и пяти минутъ. Въ самомъ дѣлѣ, онъ готовъ былъ исполнить всякое приказаніе, исключая одного: посидѣть смирно. Онъ всегда старался выкинуть какую-нибудь нелѣпую и невозможную штуку; а если и пробовалъ исполнить возможное, то обыкновенно портилъ свои лучшія начинанія пріемами, которыми брался за дѣло. Однажды онъ провелъ цѣлое утро, стараясь взобраться на высокую, прямую сосну, въ вѣтвяхъ которой притаилась дразнившая его бѣлка.
Завѣтной мечтой его жизни въ теченіе нѣсколькихъ недѣль было стремление поймать одного изъ тѣхъ тарабагановъ, похожихъ на вкопанные деревянные колышки, которыми кишѣла лужайка около стоянки. Эти маленькія животныя имѣютъ обыкновеніе сидѣть, выпрямившись на заднихъ
шего появления была бы очень пустынным местом, если бы не присутствие товарища — неугомонной косматой собачки.
Чинк не мог оставаться спокойным и пяти минут. В самом деле, он готов был исполнить всякое приказание, исключая одного: посидеть смирно. Он всегда старался выкинуть какую-нибудь нелепую и невозможную штуку; а если и пробовал исполнить возможное, то обыкновенно портил свои лучшие начинания приёмами, которыми брался за дело. Однажды он провёл целое утро, стараясь взобраться на высокую, прямую сосну, в ветвях которой притаилась дразнившая его белка.
Заветной мечтой его жизни в течение нескольких недель было стремление поймать одного из тех тарабаганов, похожих на вкопанные деревянные колышки, которыми кишела лужайка около стоянки. Эти маленькие животные имеют обыкновение сидеть, выпрямившись на задних
