— А пусть скулитъ! — засмѣялся я... — Идемте, Ни-лычъ. И Кудластаго берите... Ему будетъ перепадать...
— Стоющій песъ, вашескобродіе! — замѣтилъ Нилычъ и окликнулъ Кудластаго.
Нечего и говорить, что Карпо и Анцыпа были весьма удивлены, когда увидѣли за столомъ со мной Нилыча и собаку, уплетавшую неподалеку отъ меня булку. Еще болѣе удивилась Анцыпа, когда я приказалъ ей отпускать Нилычу горячее и кусокъ мяса, объявивъ, что Нилычъ нанятъ мною сторожемъ.
Она ушла, и скоро мы услышали, какъ «заскулила» хозяйка.
Съ этого утра мы подружились съ Нилычемъ. Онъ исполнялъ разныя хозяйственныя порученія, пилилъ дрова и отстаивалъ мои интересы, если находилъ, что меня хотятъ «объегорить».
Съ нимъ и съ Кудластымъ мы совершали прогулки и ходили на рѣку ловить рыбу.
А въ дивные южные вечера, особенно прелестные, когда мѣсяцъ глядѣлъ, по выраженію Нилыча, «во всю рожу» и заливалъ все серебристымъ свѣтомъ, мы нерѣдко сиживали съ Нилычемъ въ саду или на террасѣ.
И старикъ, по моей нросьбѣ, разсказывалъ что-нибудь изъ своей, богатой воспоминаніями, жизни.
Понижая свой громкій голосъ чуть не до шепота, словно бы боясь потревожить тишину чуднаго вечера, онъ разсказывалъ о добрыхъ и злыхъ капитанахъ, съ которыми служилъ, о жизни своей въ нянькахъ, о плаваніяхъ, о томъ, какъ онъ чуть-было не пропалъ на чужой «мериканской» сторонѣ, и я съ удовольствіемъ слушалъ его разсказы.
Осенью мы разстались съ Нилычемъ. Онъ отпра-
