— Отдавай!.. Пошелъ шкоты! Съ марсовъ и салинговъ долой!
Голосъ старшаго офицера звучалъ нервнѣе и нетерпѣливѣе.
Капитанъ, не спускавшій глазъ съ рей, едва сдерживался отъ нетерпѣнія и самолюбиваго волненія. Ему казалось, что вотъ-вотъ — и позоръ. «Витязь» не обгонитъ французовъ...
— Сколько минутъ? — вздрагивавпшмъ голосомъ крикнулъ онъ.
— Двѣ съ половиной! — отвѣтилъ младшій штурманъ.
«И чего эти подлецы копаются!» — думалъ Ракитинъ, словно бы забывая съ какою быстро той и съ какою смѣлой удалью дѣлали матросы, свое трудное и опасное дѣло.
— Василій Леонтьичъ! Скоро ли!? — съ упрекомъ воскликнулъ капитанъ.
Старшій офицеръ пожалъ плечами.
— И безъ того люди рвутся! — отвѣтилъ Василій Леонтьевичъ.
Еще минута, безконечная минута...
И «Витязь» сверху донизу и съ боковъ и впереди по бугшприту одѣлся парусиной и походилъ на гигантскую птицу съ опущенными крыльями.
Попрежнему на корветѣ царила тишина.
Минуту спустя поставлены были паруса и на судахъ французской эскадры.
Но торжество капитана было неполное.
Онъ сердился. Самолюбіе блестящаго капитана было уязвлено.
Еще бы!
