концами, носились низко надъ волнами, какъ будто скользя по нимъ.
Бѣлыя какъ снѣгъ чайки словно бы предостерегали другъ друга своимъ грустнымъ крикомъ, похожимъ на плачъ обиженнаго ребенка.
Въ маленькой открытой гавани Ялты, у набережной, трепыхались, прыгая на своихъ якорькахъ, зимовавшія каботажныя суденышки.
Этотъ десятокъ маленькихъ бригантинокъ и шкунокъ допотопной конструкціи не внушалъ большого довѣрія. Повидимому, не особенно довѣряютъ имъ и господа шкипера — изъ отставныхъ боцмановъ военнаго флота, или «изъ грековъ», — и не плаваютъ на своихъ «каботажкахъ» въ зимнюю пору, когда Черное море задаетъ «форменный трепки», отъ которыхъ не спасетъ моряковъ даже заступничество св. Николая Мирликійскаго. Да и тихое, оно на долгое время заволакивается такимъ густымъ туманомъ, что здѣшніе шкипера, умѣющіе плавать только «на глазъ», вблизи знакомыхъ береговъ, и не имѣющіе понятія о прокладкѣ курса по картѣ и о компасѣ, знаютъ, что легко вмѣсто Ѳеодосіи попасть въ Одессу, а то и въ Константинополь.
Ошвартовавшійся у мола раскачивался пассажирско-грузовой «Бакланъ», только что пришедшій изъ Севастополя. Выпущенные пары прогудѣли о приходѣ. Вѣтеръ подхватывалъ черные клубы дыма изъ горластой трубы. Нѣсколько палубныхъ пассажировъ въ порты Кавказа вышли на берегъ, что бы купить кое-чего и попробовать твердой земли послѣ сильной качки на пароходѣ... А что еще будетъ впереди?..
Крѣпчало.
Волны взбухали и «разгуливались». Сталкиваясь
