— А поведеніе?
— Благонадежнаго, ваше превосходительство.
— Значитъ, не «закатываетъ»? — добродушно спросилъ адмиралъ и разсмѣялся тихимъ мелкимъ смѣхомъ.
— Трезвый...
— Такъ сдѣлали бы его унтеръ-офицеромъ! — въ формѣ совѣта промолвилъ адмиралъ.
— Онъ ужъ на виду къ производству... И боцманъ бы вышелъ хорошій, ваше превосходительство.
— То-то я сразу замѣтилъ матроса... И лицо открытое... — промолвилъ адмиралъ.
Когда артиллерійское ученіе было окончено, старшій офицеръ подошелъ къ Митюшину и сказалъ:
— Молодцомъ, Митюшинъ! И адмиралъ тебя замѣтилъ.
— Слушаю, вашескобродіе! — вымолвилъ матросъ вмѣсто обычнаго отвѣта: «рады стараться».
— Старайся. Унтеръ-офицеромъ будешь!
Повидимому, это обѣщаніе не обрадовало «отчаяннаго». Онъ промолчалъ, и когда старшій офицеръ пошелъ далѣе, выступая длинными шагами и поворачивая по сторонамъ голову, Митюшинъ усмѣхнулся и мысленно произнесъ:
— Нашелъ «цапель» унтерцера! Какова еще будетъ раздѣлка за боцмана.
«Вѣрно вечеромъ, когда боцманъ пойдетъ къ старшему офицеру за приказаніями, оплететъ онъ матроса, и тогда «цапель» потребуетъ», — подумалъ Митюшинъ.
Но прошелъ вечеръ, матросы отужинали, а Митюшина старшій офицеръ не требовалъ.
