какъ посмотрю, умный...» Свернулъ цигарку, закурилъ, затянулся. Вижу, понравился табакъ. Взялъ. «Такъ по чемъ фунтъ?» спрашиваетъ. Первый, говорю, фунтъ, не обезсудьте, такъ принять, а ежели, говорю, понравится и впредь пожелаете имѣть, то по рублю фунтъ можно доставать, а цѣна этому табаку ежели въ Россіи, то не меньше двухъ рублей, говорю. «Это ты, шельма Мошка, правильно. Табакъ очень крѣпкій и скускный. Доставляй впредь по рублю, а за этотъ фунтъ спасибо. Только никому не болтай насчетъ... чего прочаго». И тутъ же я доложилъ, что могу достать очень хорошій табакъ и для капитана, если ихъ благородіе пожелаетъ, по 2 р. 50 к. за фунтъ.
— А самъ почемъ покупалъ? — спросилъ Сойкинъ.
— По два рубля. По четвертаку на рубль за ихъ глупость бралъ, — прибавилъ съ усмѣшкой еврей. — И жить мнѣ стало легче...
— И выдумалъ же!..
— То-то и говорю, на хитрость пошелъ... Безъ нея не прожить съ людьми.
— И бралъ капитанъ табакъ?
— Очень даже бралъ... И многіе другіе офицеры брали...
— Какъ же они не распознали, какой твой табакъ?..
— А потому что въ простой бумагѣ... Контрабандный, молъ... Глупый народъ. Его только умѣй на крючекъ взять, такъ, въ родѣ окуня, сразу хватаетъ... И очень всѣ одобряли табакъ. А мнѣ и легче стало, и я хорошій гешефтъ дѣлалъ. Въ скорости и долгъ, маменькѣ послалъ и «прицентъ» и ей въ подарокъ пять рублей. А черезъ годъ ужъ у меня сто рублей капиталу было, и я деньги въ долгъ давалъ подъ
