обрывая капитана. — Екатерина, небойсь, не обидѣлась, когда адмиралъ Свиридовъ, разсказывая ей о побѣдѣ, увлекся, сталъ «загибать» и, спохватившись, ахнулъ... Она была умная и ласково сказала: «Не стѣсняйтесь, адмиралъ. Я, говоритъ, морскихъ терминовъ не понимаю!».. А вѣдь на смотру мы барынькѣ о сраженіяхъ разсказывать не будемъ... Да хоть бы услышала съ бака «морской терминъ»... Эка бѣда!.. Не слыхала, что ли, на улицѣ, будь и графиня!.. Вамъ, Христофоръ Константинычъ, князь, — почему-то назвалъ адмиралъ князя капитанскимъ, — не очень-то уменъ... Ты по-смотри и увидишь, сконфузимъ ли мы даму, если захотимъ! И я далъ слово, что не сконфузимъ. Поняли?..
— Есть!
— Чтобы завтра во время смотра ни одного «морского термина», Христофоръ Константинычъ! — строго проговорилъ адмиралъ.
— Слушаю-съ...
— Положимъ, на бакѣ хоть топоръ повѣсь — такъ ругаются, особенно боцманы и унтеръ-офицеры... Но пусть хоть при дамѣ воздержатся...
— Не посмѣютъ, Максимъ Иванычъ, — съ какой-то внушительною загадочностью попрежнему ласково проговорилъ капитанъ.
— И офицеры что бы придержали языки... Ни одной команды не могутъ кончить безъ прибавленій... Такъ побольше, знаете ли, характера... На часъ, не больше...
— Помилуйте-съ, Максимъ Иванычъ.
— Что-съ?
— Да ужъ одно посѣщеніе такихъ высокопоставленныхъ особъ, какъ его свѣтлость и ея сіятельство графиня, обрадуетъ господъ офицеровъ и заставить
