Барабанщики съ разбѣга остановились и забили тревожный призывъ.
— Къ орудіямъ! — рявкнулъ съ бака Кряква.
Въ мгновеніе раздался топотъ сотни ногъ по трапамъ и по палубѣ. Ни одного окрика унтеръ-офицеровъ.
Черезъ минуту на кораблѣ царила мертвая тишина.
У орудій на палубѣ и внизу, въ батареяхъ, недвижно стояла орудійная прислуга.
6.
— Гдѣ угодно, ваша свѣтлость, посмотрѣть ученіе? Здѣсь или внизу?
— Пожалуй, здѣсь, адмиралъ.
Пробила дробь, и ученье началось.
Старый артиллеристъ по обыкновенно волновался, но не закипалъ гнѣвомъ и не ругался. Онъ, по счастью, не забывалъ, что на полуютѣ его свѣтлость и графиня, которая...
«Пронеси Господи смотръ!» — мысленно проговорилъ колченогій капитанъ морской артиллеріи и наконецъ просіялъ. Онъ замѣтилъ, что и гости, и адмиралъ, и «коварный грекъ», и старшій офицеръ видимо были довольны.
Еще бы?
Матросы откатывали орудія въ открытые порты и подкатывали назадъ для примѣрнаго заряжанія словно игрушки и дѣлали свое дѣло безъ суеты, быстро и молча.
— Превосходно... Ве-ли-ко-лѣп-но! — говорилъ его свѣтлость, любуясь ученьемъ и обращаясь къ адмиралу, точно лично онъ — виновникъ торжества.
