Встрѣчаются, впрочемъ, среди этой группы душегубовъ и «честные убійцы», какъ опредѣлилъ ихъ еще Шекспиръ. Такимъ «честнымъ убійцей» былъ, напр., Отелло, типичныя разновидности котораго встрѣчаются подчасъ и среди флегматичныхъ петербуржцевъ, подъ нашимъ холоднымъ, отнюдь не «итальянскимъ» небомъ. Къ категоріи «честныхъ убійцъ», т. е. такихъ, которые приходятъ къ страшному преступленію путемъ роковаго стеченія обстоятельствъ, или вслѣдствіе укоренившагося общественнаго предразсудка, либо—глубокой, мрачной страсти, а также фанатизма, могутъ быть отнесены: герои и героини несчастливыхъ романовъ, обманутые мужья и жоны, жертвы оскорбленія и всяческаго насилія, рыцари дуэлей и т. п. Смягчающими вину обстоятельствами въ подобныхъ убійствахъ являются: во-первыхъ, отсутствіе личной корысти и низменныхъ хищническихъ цѣлей, во-вторыхъ, кажущееся благородство побужденій, вытекающихъ изъ чувства личнаго достоинства, высокаго пониманія требованій долга и чести, а, въ третьихъ,—что̀ самое главное,—извѣстная степень рыцарства (напр., въ дуэляхъ, гдѣ соблюдается условіе боя на равныхъ шансахъ относительно его исхода) и полная готовность преступника вынести все бремя нравственной и юридической отвѣтственности за свое дѣло, безъ покушеній трусливо ускользнуть отъ нея. «Честный убійца» уже потому честенъ, что, окрававивъ руки, онъ не прячетъ ихъ, не спѣшитъ замыть, а честно и открыто несетъ ихъ предъ лицо правосудія. Наконецъ, въ подобнаго рода убійствахъ изобличаются часто люди, по натурѣ и образу жизни, хорошіе, дѣйствительно честные, благороднаго характера, которыхъ, разумѣется, нельзя смѣшивать съ вульгарными злодѣями по ремеслу и по хищническому разсчету. Мы, впрочемъ, остановимся сперва на этихъ послѣднихъ.
Открывающаяся передъ нами портретная галлерея запачканныхъ человѣческой кровью героевъ уголовныхъ процессовъ—чрезвычайно разнообразна, какъ въ бытовомъ, такъ и въ соціальномъ отношеніяхъ. Кого здѣсь только нѣтъ?—И блестящіе денди высшаго круга, и худородные, полунищіе плебеи изъ среды столичнаго уличнаго и трущобнаго пролетаріата, и изящныя, нѣжныя свѣтскія дамы съ розовыми атласными пальчиками, и разухабистыя «городскія» кухарки, и кафе-шантанныя сирены, и люди культурные, и развра-
Встречаются, впрочем, среди этой группы душегубов и «честные убийцы», как определил их еще Шекспир. Таким «честным убийцей» был, напр., Отелло, типичные разновидности которого встречаются подчас и среди флегматичных петербуржцев, под нашим холодным, отнюдь не «итальянским» небом. К категории «честных убийц», т. е. таких, которые приходят к страшному преступлению путем рокового стечения обстоятельств, или вследствие укоренившегося общественного предрассудка, либо — глубокой, мрачной страсти, а также фанатизма, могут быть отнесены: герои и героини несчастливых романов, обманутые мужья и жены, жертвы оскорбления и всяческого насилия, рыцари дуэлей и т. п. Смягчающими вину обстоятельствами в подобных убийствах являются: во-первых, отсутствие личной корысти и низменных хищнических целей, во-вторых, кажущееся благородство побуждений, вытекающих из чувства личного достоинства, высокого понимания требований долга и чести, а, в третьих, — что самое главное, — известная степень рыцарства (напр., в дуэлях, где соблюдается условие боя на равных шансах относительно его исхода) и полная готовность преступника вынести всё бремя нравственной и юридической ответственности за свое дело, без покушений трусливо ускользнуть от неё. «Честный убийца» уже потому честен, что, окрававив руки, он не прячет их, не спешит замыть, а честно и открыто несет их пред лицо правосудия. Наконец, в подобного рода убийствах изобличаются часто люди, по натуре и образу жизни, хорошие, действительно честные, благородного характера, которых, разумеется, нельзя смешивать с вульгарными злодеями по ремеслу и по хищническому расчету. Мы, впрочем, остановимся сперва на этих последних.
Открывающаяся перед нами портретная галерея запачканных человеческой кровью героев уголовных процессов — чрезвычайно разнообразна, как в бытовом, так и в социальном отношениях. Кого здесь только нет? — И блестящие денди высшего круга, и худородные, полунищие плебеи из среды столичного уличного и трущобного пролетариата, и изящные, нежные светские дамы с розовыми атласными пальчиками, и разухабистые «городские» кухарки, и кафе-шантанные сирены, и люди культурные, и развра-
