ихъ en canaille, то, подъ пьяную руку, съ камеліями, чѣмъ-нибудь имъ не угодившими, они обращаются уже просто звѣрски. Беремъ на выдержку двѣ слѣдующія сценки.
Въ одинъ прекрасный вечеръ двое, такъ называемыхъ, «порядочныхъ» молодыхъ людей, одѣтыхъ по послѣдней модѣ, подъѣхали въ открытой коляскѣ, запряженной четверкою лошадей, къ загородному ресторану «Доротъ.» Одновременно съ ними къ ресторану подкатила другая коляска, въ которой эффектно полулежала элегантная «международная дама,» француженка. Молодые люди пригласили ее провести съ ними вечеръ. Она согласилась. Начался кутежъ, послѣ котораго компанія отправилась назадъ вмѣстѣ въ одной коляскѣ. Француженка дорогой почему-то раздумала дальше ѣхать съ кавалерами своими и просила ихъ отпустить ее у подъѣзда ея дома. Коляска остановилась; дама выскочила изъ коляски; оба кавалера за нею, начали силою тащить въ коляску, а, когда она оказала сопротивленіе, стали бить ее и терзать съ такимъ остервененіемъ, что несчастную едва смогли освободить изъ ихъ рукъ сбѣжавшіеся дворники и городовые.
Другая сцена, въ которой та же страдательная роль выпала на долю француженки той-же зазорной профессіи. Дѣло было на рождественскихъ праздникахъ… Но пусть о немъ разскажетъ сама потерпѣвшая.
— Я,—показывала она на судѣ чрезъ переводчика,—была знакома съ отцомъ и сыномъ N, и они оба ко мнѣ ѣздили на квартиру порознь. Съ отцомъ я иногда ѣздила въ «Озерки» и въ «Ливадію.» На второй день праздника пріѣзжаетъ ко мнѣ сынъ, Иванъ N, и предлагаетъ мнѣ ѣхать съ нимъ на тройкѣ кататься. Я согласилась. Только поѣхали мы, какъ, вдругъ, слышимъ—катитъ другая тройка позади насъ и кто-то кричитъ намъ: «стой, не то убью!». Смотрю—это старикъ N скачетъ. Я говорю Ивану: «надо скорѣе ѣхать, не то онъ подыметъ скандалъ на улицѣ». Въ это время старикъ нагналъ насъ, схватилъ изъ саней у себя бутылку съ шампанскимъ и бросилъ мнѣ прямо въ голову… На поворотѣ сани наши опрокинулись и мы выпали въ снѣгъ. Старикъ выскочилъ изъ саней и началъ меня съ Иваномъ колотить, разбилъ мнѣ лицо въ кровь, вышибъ зубъ, оттаскалъ за волосы и—ужасно, какъ варварски обошелся....
их en canaille, то, под пьяную руку, с камелиями, чем-нибудь им не угодившими, они обращаются уже просто зверски. Берем на выдержку две следующие сценки.
В один прекрасный вечер двое, так называемых, «порядочных» молодых людей, одетых по последней моде, подъехали в открытой коляске, запряженной четверкою лошадей, к загородному ресторану «Дорот». Одновременно с ними к ресторану подкатила другая коляска, в которой эффектно полулежала элегантная «международная дама», француженка. Молодые люди пригласили её провести с ними вечер. Она согласилась. Начался кутеж, после которого компания отправилась назад вместе в одной коляске. Француженка дорогой почему-то раздумала дальше ехать с кавалерами своими и просила их отпустить её у подъезда её дома. Коляска остановилась; дама выскочила из коляски; оба кавалера за нею, начали силою тащить в коляску, а, когда она оказала сопротивление, стали бить её и терзать с таким остервенением, что несчастную едва смогли освободить из их рук сбежавшиеся дворники и городовые.
Другая сцена, в которой та же страдательная роль выпала на долю француженки той же зазорной профессии. Дело было на рождественских праздниках… Но пусть о нём расскажет сама потерпевшая.
— Я, — показывала она на суде чрез переводчика, — была знакома с отцом и сыном N, и они оба ко мне ездили на квартиру порознь. С отцом я иногда ездила в «Озерки» и в «Ливадию». На второй день праздника приезжает ко мне сын, Иван N, и предлагает мне ехать с ним на тройке кататься. Я согласилась. Только поехали мы, как, вдруг, слышим — катит другая тройка позади нас и кто-то кричит нам: «стой, не то убью!». Смотрю — это старик N скачет. Я говорю Ивану: «надо скорее ехать, не то он подымет скандал на улице». В это время старик нагнал нас, схватил из саней у себя бутылку с шампанским и бросил мне прямо в голову… На повороте сани наши опрокинулись и мы выпали в снег. Старик выскочил из саней и начал меня с Иваном колотить, разбил мне лицо в кровь, вышиб зуб, оттаскал за волосы и — ужасно, как варварски обошелся…
