Побѣдителямъ было, однако, мало провалить противника на выборахъ; имъ угрожала еще опасная демагогія низверженнаго стратега; чтобы отдѣлаться отъ нея, его старались вовсе устранить съ политическаго поля, а для этого примѣняли оставшееся отъ тиранніи средство остракизаціи. Съ конца 70‑хъ годовъ на протяженіи десяти-двѣнадцати лѣтъ мы встрѣчаемъ два политическихъ изгнанія, сначала Ѳемистокла, потомъ его главнаго противника Кимона, и одну политическую смерть, убійство Эфіальта, продолжателя политики Ѳемистокла (къ смерти Эфіальта, можетъ быть, близко примыкаетъ остракизмъ Дамона, «учителя» Перикла, одного изъ организаторовъ радикальной партіи).
Продолженіе національной войны и первые захваты аѳинянъ. Создавшійся въ Аѳинахъ строй носитъ всѣ черты своего происхожденія изъ освободительной войны, которая немедленно превратилась въ большое имперіалистическое предпріятіе. Главный организаторъ Аѳинъ на пути этого быстраго переворота, Ѳемистоклъ, испыталъ на себѣ первый ударъ этой нервически дѣятельной, безпокойной, смѣлой и тираннической народной организаціи. Послѣ Саламина Ѳемистоклъ уже не появляется болѣе во главѣ военныхъ силъ. Несмотря на его дипломатическія заслуги и важную роль въ стратегическомъ укрѣпленіи Аѳинъ и Пирея, народъ при распредѣленіи командованій отдаетъ предпочтеніе его противникамъ, Аристиду и Кимону.
Въ 476 г. Кимонъ былъ поставленъ во главѣ аѳинской эскадры и получилъ своеобразное порученіе: изгнать изъ Византіи спартанскаго царя Павсанія, который успѣлъ оправдаться на родинѣ отъ взведенныхъ на него обвиненій и теперь вернулся опять на мѣсто своей прежней дѣятельности, хотя и безъ офиціальныхъ полномочій. Павсаній опредѣленно работалъ въ пользу персовъ: его ближайшаго сторонника Гонгила, удержавшаго Византію для персовъ, великій царь наградилъ нѣсколькими городами на западномъ побережьи Малой Азіи. Любопытно, что этотъ спартанскій измѣнникъ былъ помѣщенъ пососѣдству съ другимъ эмигрантомъ, бывшимъ царемъ Демаратомъ. Еще позднѣе близъ той же мѣстности персы устроили самаго выдающагося изъ греческихъ бѣглецовъ, Ѳемистокла. Персы проводили послѣдовательно извѣстную систему: по ихъ расчету, эмигранты должны были составить опорные пункты противъ своихъ единоплеменниковъ, независимыхъ грековъ европейскихъ кантоновъ. Политика персовъ не оправдалась: хотя для грековъ возникъ великій соблазнъ въ видѣ службы у національнаго врага, однако ни одинъ изъ бѣжавшихъ вождей не могъ перетянуть за собой большую свиту послѣдователей; за границей, внѣ соприкосновенія съ общинами, изъ которыхъ они вышли, всѣ эти греческіе дѣятели быстро утрачивали вліяніе.
Кимонъ оказался необыкновенно искуснымъ и энергичнымъ вождемъ открывшейся на востокѣ войны. Онъ хорошо понялъ новыя задачи предпріятія и удачными реформами приспособилъ къ нимъ организацію союза. Для отвоеванія береговъ у персидской державы нужно было вести заразъ морскую и сухопутную войну, а для послѣдней цѣли подвозитъ на тріерахъ крупный десантъ. Старыя военныя суда въ томъ видѣ, какой они имѣли еще при Саламинѣ, вмѣщали очень немного воиновъ; на нихъ не было сплошной палубы, и вооруженные пѣхотинцы могли стоять лишь на носу и на кормѣ. Кимонъ устроилъ покрытіе по всему кораблю и получилъ возможность забирать на тріеру по 200 солдатъ; соотвѣтственно пришлось расширить борта кораблей и значительно увеличить число гребцовъ. Эти новыя Кимоновы тріеры и составили потомъ морскую славу Аѳинъ. Во главѣ союзнаго флота Кимонъ завоевалъ вновь Византію и Сестъ и очистилъ путь черезъ проливы, который при посредствѣ Павсанія опять было перегородили персы. Аѳинскій стратегъ бросился затѣмъ на ѳракійское побережье, гдѣ еще держались персидскіе гарнизоны и военные поселенцы. По виду это было продолженіе національной войны. Но какъ всегда аѳиняне преслѣдовали еще спеціальную завоевательную цѣль. Они считали особенно важнымъ утвердиться въ устьѣ рѣки Стримона, близъ богатой драгоцѣннымъ металломъ Пангейской горы, на выходѣ изъ хлѣбородной и лѣсистой страны, откуда можно было получать зерно и матеріалъ для постройки кораблей. Кимонъ взялъ послѣ многихъ усилій Эйонъ на Стримонѣ, истребилъ персидскій гарнизонъ и продалъ въ рабство туземное населеніе; на ихъ мѣсто были направлены аѳинскіе клерухи (475 г.). На возвратѣ домой Кимонъ сдѣлалъ еще одно завоеваніе уже внутри греческаго міра: онъ захватилъ островъ Скиросъ, лежащій на дорогѣ къ новымъ ѳракійскимъ владѣніямъ аѳинянъ, подъ тѣмъ предлогомъ, что его жители занимаются морскимъ разбоемъ. Аѳиняне опять поступили безпощадно: все населеніе Скироса было продано въ рабство, а на его мѣсто такъ же, какъ въ Эйонѣ, водворены аѳинскіе колонисты. Покореніе Скироса доставило Кимону особенную популярность; онъ открылъ на островѣ могилу великана, въ скелетѣ котораго признали останки національнаго аѳинскаго героя Ѳесея, по преданію погибшаго на Скиросѣ. Съ большимъ торжествомъ привезъ Кимонъ свою находку въ Аѳины, и аѳиняне отпраздновали возвращеніе стариннаго патрона города на родину.
Можетъ быть, ко времени успѣховъ Кимона относится устройство въ сѣверной части Эгейскаго моря огненнаго телеграфа, о которомъ такъ подробно и съ такимъ увлеченіемъ разсказываетъ Эсхилъ въ трагедіи «Агамемнонъ»10. Судя по его изображенію, сигнальные огни
