влеченіи Алкивіада, Писандръ обвинилъ въ Аѳинахъ Фриниха, его отрѣшили отъ должности и на его мѣсто назначили Леонта и Діомедонта, двухъ стратеговъ, преданныхъ демократіи. Но не эти высшіе офицеры опредѣлили дѣйствіе военной массы, а второстепенные начальники и люди изъ самой толпы, особенно Ѳрасибулъ, одинъ изь тріерарховъ (капитановъ), и Ѳрасилъ, простой гоплитъ. Подъ ихъ руководствомъ аѳинскіе солдаты, соединившись съ самійской демократіей, разстроили олигархическій заговоръ 300, который былъ организованъ на островѣ при содѣйствіи аѳинскихъ клубовъ: нѣсколько человѣкъ были казнены, другихъ отправили въ изгнаніе.
Побратавшись съ самійской демократіей, аѳинское воинство въ упоеніи своей побѣды и все еще не подозрѣвая о событіяхъ въ Аѳинахъ, посылаетъ туда государственный вѣстовой корабль, знаменитую Πάραλος, съ рапортомъ о томъ, что произошло. Экипажъ Паралы, повидимому, составлялъ особую почетную морскую гвардію, которая славилась своей приверженностью къ демократіи. Аѳинскіе олигархи хотѣли поскорѣе отдѣлаться отъ неудобныхъ параліевъ и послали ихъ на сторожевую службу въ Эвбею, но одному изъ нихъ, Хереасу, удалось бѣжать на Самосъ. Этотъ простой морякъ оказался искуснымъ агитаторомъ: со своимъ бурнымъ, нѣсколько первобытнымъ, краснорѣчіемъ, онъ изобразилъ на собраніи солдатъ въ преувеличенно яркихъ краскахъ деспотическій режимъ Четырехсотъ, поруганіе женщинъ и избіеніе дѣтей, а также злое намѣреніе олигарховъ перебить и заключить въ тюрьму всѣхъ близкихъ людей воинства, стоящаго въ Самосѣ.
Самые ярые изъ крайнихъ бросились тогда на сторонниковъ олигархіи, и могла бы произойти жестокая рѣзня, если бы не остановили столкновенія многочисленные умѣренные элементы. Очевидно, въ войскѣ имѣлись всѣ три политическіе оттѣнка тогдашнихъ Аѳинъ, олигархи, средніе круги и радикалы, преимущественно опиравшіеся на ѳетовъ, но заключавшіе въ своихъ рядахъ также богатыхъ судовладѣльцевъ, каковымъ былъ, напр., Ѳрасибулъ. У радикаловъ оказались очень искусные политическіе вожди, впереди всѣхъ Ѳрасибулъ и Ѳрасилъ, пока еще воины среднихъ и низшихъ чиновъ. Они представили всю неразумность и опасность взаимнаго истребленія предъ лицомъ врага; настаивая на единствѣ, они привели все воинство къ торжественной присягѣ: крѣпко держаться демократіи, довести войну съ пелопоннесцами мужественно до конца, быть непримиримыми врагами Четырехсотъ и не вступать съ ними ни въ какіе переговоры. Вмѣстѣ съ аѳинской арміей принесло ту же присягу воинство Самоса, которое такимъ образомъ побраталось съ аѳинянами. Затѣмъ солдаты устроили и провели настоящее народное собраніе съ выборами, дебатами и резолюціями. Рѣшительность, политическая опытность и выдержка руководителей собранія на Самосѣ рѣзко отличается отъ пассивности и растерянности, царившихъ въ то время въ Аѳинахъ. Экклесія воиновъ въ Самосѣ отстранила всѣхъ подозрительныхъ стратеговъ и назначила новыхъ; среди вновь избранныхъ были Ѳрасибулъ и Ѳрасилъ. Ѳукидидъ передаетъ общее содержаніе рѣчей, произнесенныхъ импровизированными ораторами въ этомъ достопамятномъ собраніи. Если все это и не было въ точности именно такъ сказано, то во всякомъ случаѣ историкъ замѣчательно вѣрно передаетъ настроеніе аѳинскаго воинства42.
«Не мы отъ Аѳинъ отпали, — говорилось между прочимъ въ собраніи, — а Аѳины отъ насъ: меньшинство отдѣлилось отъ большинства, притомъ это большинство обладаетъ значительнымъ перевѣсомъ въ средствахъ и силахъ; вѣдь разъ у насъ вся морская мощь, мы можемъ принудить всѣ подвластные города къ уплатѣ денегъ, какъ будто бы приказъ пришелъ изъ Аѳинъ. Обладая флотомъ, мы лучше обезпечены припасами, чѣмъ тѣ, которые остались въ Аѳинахъ. Только благодаря нашей позиціи въ Самосѣ, населеніе Аѳинъ располагаетъ свободнымъ въѣздомъ въ Пирей, а если тамъ не возстановятъ прежняго демократическаго устройства, то мы можемъ отрѣзать ихъ отъ моря. Городъ ничѣмъ не можетъ помочь намъ въ борьбѣ съ врагомъ, онъ не посылаетъ намъ денегъ, солдаты сами ихъ достаютъ, онъ не можетъ дать разумныхъ политическихъ указаній, въ силу которыхъ община вообще управляетъ войсками. Но и въ этомъ отношеніи они сбились съ пути, разрушивъ конституцію отцовъ, между тѣмъ, какъ мы ее сохранили и постараемся заставитъ ихъ возстановить ее. Слѣд., и умѣлые совѣтники въ политическихъ дѣлахъ у насъ не хуже, чѣмъ тамъ. Наконецъ, что всего важнѣе: если всюду будетъ неудача, наша огромная морская сила откроетъ намъ возможность завладѣть въ любомъ мѣстѣ новыми городами и новой территоріей». Въ послѣднихъ словахъ опять слышится знакомый, можно сказать, вѣчный греческій мотивъ, посредствомъ котораго еще Ѳемистоклъ старался ободрить и утѣшить гражданство, бѣжавшее съ родной земли на корабли. Остальное — чисто-аѳинскія идеи: сознаніе морской мощи Аѳинъ, крѣпко засѣвшее въ головахъ солдатъ и моряковъ, ихъ убѣжденіе, что они одни составляютъ истинныя Аѳины, что они призваны возродить и исправить измѣнившій политической правдѣ городъ, наконецъ, наивная увѣренность, что демократія — исконный отцовскій строй Аѳинъ, все это мысли эпохи большой борьбы за первенство, и все это великолѣпно формулировалъ въ своей исторіи умнѣйшій ученый великой погибающей республики.
Демократическіе дѣятели въ арміи рѣшили повернуть въ свою
