нѣе казалось раздѣлить съ ними сферу вліянія, заняться укрѣпленіемъ своей власти въ центрѣ и распространеніемъ вліянія въ восточныхъ водахъ.
Въ 392 году Карѳагенъ заключилъ миръ съ Діонисіемъ и призналъ его власть надъ большей частью Сициліи, уступивъ Гимеру на сѣверѣ и весь южный берегъ съ Камариной, Гелой, Акрагантомъ и Селинунтомъ. Къ сожалѣнію, мы не знаемъ, на какихъ условіяхъ были возстановлены греческіе города; можно быть увѣреннымъ, что Діонисій не далъ имъ автономіи; бывшія общины стали теперь административными долями Сиракузъ, въ свою очередь изъ республики превратившихся въ монархію. Всѣ свои силы, освободившіяся на западѣ, Діонисій перенесъ теперь на востокъ, на покореніе южно-италійскихъ греческихъ городовъ. Здѣсь опять такъ же, какъ въ вопросѣ объ укрѣпленіи Сиракузъ, какъ въ примиреніи съ Карѳагеномъ, задачи внутренней политики у Діонисія сплетались съ внѣшними. Въ общинахъ южной Италіи, особенно въ Регіи, у самаго пролива противъ сицилійской Мессаны, собралась сиракузская оппозиція: сокрушить эмигрантовъ Діонисію нужно было для того, чтобъ чувствовать себя безопаснымъ въ своей столицѣ; съ другой стороны, только ихъ уничтоженіе открывало пути вліянія на берегахъ Италіи. Регій и соединенный съ нимъ Кротонъ были сильными общинами, и Діонисій совладалъ съ греческими республиками опять лишь при помощи иноплеменниковъ. Онъ привлекъ на свою службу воинственныхъ лукановъ, сосѣдей южно-италійскихъ греческихъ городовъ, захватилъ рядъ опорныхъ пунктовъ на берегу моря и заставилъ Регій капитулировать и выдать свой флотъ. Вся южная оконечность Италіи (нынѣшняя Калабрія) перешла въ руки Діонисія. Моментъ его наибольшаго успѣха приходится на 387 годъ и совпадаетъ съ торжествомъ Спарты, его неизмѣннаго союзника, въ греческой метрополіи; въ свою очередь, какъ мы видѣли, благопріятнымъ оборотомъ дѣлъ при заключеніи царскаго мира Спарта была въ значительной мѣрѣ обязана сиракузскому тиранну.
Послѣдующія двадцать лѣтъ до смерти Діонисія въ 367 году внесли немного измѣненій въ территоріальный составъ его державы; не измѣнился до конца и характеръ его политики. Была новая война съ Карѳагеномъ, и Діонисію пришлось уступить Селинунтъ. Зато онъ расширилъ свои предпріятія въ Италіи, посылая экспедиціи въ Адріатическое и въ Тирренское море, къ устью По и къ Этруріи. Не разъ вмѣшивался Діонисій въ дѣла метрополіи, всегда принимая сторону Спарты и не безъ расчета утвердиться на западномъ берегу Греціи, въ Эпирѣ и на островахъ Коркирѣ и Закинѳѣ.
Финансы и администрація Діонисія. Новѣйшіе поклонники объединительной политики сиракузскаго тиранна воображаютъ, что завоеванія принесли благосостояніе странѣ, подняли ея производство и расширили торговлю. Интересно, однако, присмотрѣться къ характеру предпріятій Діонисія, особенно у италійскихъ береговъ; они позволяютъ видѣть, что тираннъ мало думалъ о выгодахъ экономическаго расширенія Сициліи. Мы все слышимъ о томъ, что его эскадры производятъ грандіозные грабежи, особенно захватываютъ храмовыя сокровища. Діонисій — необычайный мастеръ обирать боговъ въ большихъ и малыхъ размѣрахъ, сопровождая свои захваты казарменными шутками въ родѣ того, что у Зевса надо снять золотой плащъ, въ которомъ зимой холодно, а лѣтомъ жарко, и замѣнить шерстянымъ, и т. п. Между прочимъ Діонисій принялъ участіе въ набѣгѣ эпиротскаго царька на Додону, разсчитывая получить долю отъ грабежа стариннѣйшаго въ Греціи богатаго храма додонскаго Зевса. Мы получаемъ впечатлѣніе, что цѣлью Діонисія вовсе не было созданіе большой торговой державы наподобіе Перикловыхъ Аѳинъ или современнаго ему Карѳагена. Въ дальнихъ морскихъ экспедиціяхъ у береговъ Италіи и западной Греціи дѣло шло не о пріобрѣтеніи опорныхъ пунктовъ для обмѣна; скорѣе операціи Діонисія напоминали политику Рима въ эпоху пуническихъ войнъ. Сицилійская держава была и осталась чисто-военнымъ государствомъ, большимъ лагеремъ наемниковъ. Все вниманіе ихъ организатора было направлено на то, чтобъ постоянно имѣть въ казнѣ свободную наличность для раздачъ. Отсюда пріемы внутренне-финансовой политики, недалеко ушедшіе оть системы внѣшнихъ грабежей. Аристотель сообщаетъ, что налоги на имущество въ государствѣ Діонисія могли исчерпать капиталъ въ 5 лѣтъ, т.-е. равнялись 20 процентамъ35. Надо, конечно, предполагать, что извѣстіе это или крайне преувеличено, или относится къ какому-нибудь чрезвычайному налогу, такъ какъ ежегодно грабить населеніе въ буквальномъ смыслѣ слова было бы очень неразсчетливо. Но свѣдѣніе Аристотеля все-таки важно, потому что указываетъ на крайнюю напряженность налоговой системы у Діонисія. Разсказы о его финансовыхъ фокусахъ, при всей ихъ анекдотичности, также имѣютъ цѣну: очевидно, Діонисій былъ неистощимъ по части всякаго рода вымогательствъ, штрафовъ, принудительныхъ займовъ, внезапныхъ аукціоновъ и т. д.
Весьма правдоподобно, что Діонисію принадлежитъ также организація взиманія податей и пошлинъ посредствомъ ихъ сдачи на откупъ большимъ компаніямъ ростовщиковъ. Эту форму мы встрѣчаемъ потомъ въ Сициліи, когда она сдѣлалась римской провинціей; римляне, повидимому, нашли ее настолько превосходной, что оставили откупа въ рукахъ мѣстныхъ банкирскихъ обществъ; съ большой вѣроятностью
