ческомъ мірѣ. Публицистъ IV вѣка добавляетъ, что нѣтъ города, который бы въ такой мѣрѣ, какъ именно торговый, былъ пригоденъ для руководящей роли, потому что онъ для всѣхъ открытъ и доступенъ, онъ свободенъ отъ всякихъ стѣснительныхъ политическихъ мѣръ, въ родѣ спартанской ксенеласіи (изгнанія иностранцевъ), потому что отъ непрерывнаго тренія противоположностей въ немъ смягчаются рѣзкости, накопляется разнообразный и пестрый опытъ. Такой городъ представляетъ всѣ выгоды для объединенія и сближенія греческихъ общинъ, подобно періодически повторяющимся національнымъ праздникамъ, гдѣ забывается всякая рознь и выступаетъ только чисто-культурное соперничество. Аѳины въ своихъ стѣнахъ соединяютъ блескъ такихъ зрѣлищъ съ выдающимися произведеніями художественной рѣчи и умственнаго просвѣщенія. Въ городѣ постоянно имѣется все, что содѣйствуетъ подъему и развитію общегреческаго сознанія, и въ этомъ смыслѣ онъ можетъ быть названъ вѣчнымъ праздничнымъ собраніемъ. Исократъ заканчиваетъ это восхваленіе тонкой общественности родного города замѣчательными словами, которыхъ и не ожидаешь найти у писателя, вообще средняго, не отличающагося чеканенымъ слогомъ. «Нашъ городъ въ такой мѣрѣ оставилъ позади себя остальные въ искусствѣ рѣчи и мысли, что уже теперь имя эллиновъ перестало относиться только къ народу, а означаетъ духъ эллинскій, и уже теперь эллинами скорѣе называютъ тѣхъ, кто посвященъ въ нашу образованность, а не тѣхъ, кто съ нами одной крови»1.
Исократъ ссылается затѣмъ на великія заслуги Аѳинъ въ спасеніи Греціи отъ нашествія персовъ; образованная ими потомъ морская держава обезпечила всѣмъ общинамъ союза спокойную торговлю; господство аѳинянъ на морѣ и не могло бы такъ долго продержаться, если бы подчиненныя общины не чувствовали себя удовлетворенными. Исократъ рѣшается сказать, нѣсколько погрѣшая противъ дѣйствительности, что аѳиняне мало вмѣшивались во внутреннія дѣла, въ борьбу партій у союзниковъ. Если же Аѳины по временамъ помогали демократическимъ партіямъ, то это, въ глазахъ Исократа, было патріотическимъ дѣломъ; сближаясь съ демократіями, аѳиняне создавали единодушное общее отечество, тогда какъ изгоняемыя ими олигархіи держали остальныхъ гражданъ въ безправномъ положеніи, правили тираннически и этимъ вносили въ общины расколъ. Исократъ заканчиваетъ похвалой старой демократіи: «намъ не нужно особливо славить народное правленіе, потому что въ теченіе тѣхъ 70 лѣтъ, когда мы пользовались его благодѣяніями, мы не видѣли во всей Греціи ни тиранновъ, ни подчиненія иноземному господству, ни междоусобій, мы жили въ мирѣ со всѣми».
Національная война противъ восточнаго врага мотивируется у Исократа очень горячо. Зачѣмъ она нужна? Чтобы покончить внутреннія усобицы, чтобы напитать опять обѣднѣвшую страну. Родина наша стала пустыней, «и одни погибли на своей же землѣ отъ насилія, другіе на чужбинѣ скитаются со своими семьями, многіе изъ страха голодной смерти вынуждены проливать кровь свою въ интересахъ нашихъ враговъ и идти противъ своихъ братьевъ грековъ. Италія обезлюдѣла, Сицилія порабощена, многіе города отданы варварамъ, остальная Греція въ величайшей нуждѣ. Здѣсь горькая бѣдность, которая разлучаетъ друзей, дѣлаетъ врагами людей, между собой близкихъ, а тамь насъ ждетъ богатая, роскошная страна, тамъ мы можемъ добыть счастье, приволье и избытокъ, вмѣстѣ же съ богатствомъ вернется въ дома и въ общины единодушіе и согласіе». Всѣ эти чрезвычайно откровенные, реалистическіе мотивы необходимо было, однако, украсить возвышенной идеологіей, придумать красивое знамя для завоеванія и захвата. И вотъ оказывается, что война вытекаетъ изъ религіозныхъ моральныхъ обязанностей грековъ: персы — варвары, они осквернили въ свое время греческія святыни, должна слѣдовать священная месть. Авторъ спѣшитъ добавить, что персы къ тому же еще и слабы: въ большой державѣ непрерывные мятежи, постоянно отпадаютъ цѣлыя области. «Отъ Книда до Синопы греки населяютъ кайму Азіи, нечего даже возбуждать къ войнѣ, достаточно только не удерживать». Все предпріятіе соединенныхъ грековъ противъ персидской державы будетъ похоже скорѣе на священное шествіе или богомолье (θεωρία)2, чѣмъ на походъ. «Это единственная война, которая лучше, чѣмъ миръ, потому что она оставитъ насъ въ спокойномъ обладаніи своего достатка и обѣщаетъ пріобрѣтеніе большихъ богатствъ на чужбинѣ». «Перенесемъ войну въ Азію, а счастье Азіи къ себѣ».
Призывъ Исократа, соединяющій въ себѣ религіозно-патрютическіе и матеріально-захватные мотивы, удивительно напоминаетъ историку приглашенія папъ XI и XII вв., когда они звали западное воинство на покореніе богатаго, разрушающагося и въ то же время грѣшнаго, невѣрнаго Востока; если позволено анахронистическое выраженіе, хочется сказать, что и здѣсь передъ нами программа крестоваго похода.
Итакъ, воинственное богомолье противъ персовъ — вотъ выходъ изъ всѣхъ золъ, раздирающихъ Грецію. Исократъ не считаетъ нужнымъ перечислять ихъ, да это было бы и мало тактично. Но намъ не трудно возстановить то, о чемъ умолчалъ публицистъ. Несмотря на похвалы, расточаемыя демократіи, онъ — человѣкъ умѣренно-консервативныхъ воззрѣній; его очень занимаютъ интересы капитала, зажиточныхъ классовъ, нуждающихся въ спокойствіи, обезпеченіи кредита и т. п. Между
