тоновской школы изъ нѣдръ столь осуждаемой имъ софистики: вѣдь это пристрастіе къ развертыванію словесныхъ рядовъ, эта вѣра, что въ словѣ можно вычиталъ истину, и составляетъ именно характерную черту тѣхъ «лжефилософовъ», которыхъ Платонъ бичуетъ всюду, какъ враговъ истины. Мы чувствуемъ встрѣчу двухъ богословскихъ школъ, примѣняющихъ одни и тѣ же пріемы, раздѣленныхъ тонкой перегородкой, не видной и непонятной для постороннихъ, яростно сшибающихся на почвѣ діалектическихъ споровъ, въ которыхъ побѣда должна остаться за самымъ искуснымъ словоборцемъ.
Соціальное ученіе Платона и консервативныя предложенія Исократа. Читателю діалоговъ Платона обыкновенно не легко выбраться изъ волшебнаго лѣса, куда его завелъ великій мастеръ литературнаго очарованія, не легко дать себѣ ясный отчетъ въ томъ, что же такое ему рисовали, воздушные замки или реальную жизнь? Когда Платонъ презрительно отзывается о всѣхъ существующихъ формахъ, изображаетъ кружокъ своихъ единомышленниковъ высоко парящимъ надъ жалкой земной юдолью, очень и очень многіе готовы вѣрить ему и считать его мечтанія вполнѣ отрѣшенными отъ жизни. Однако подобное заключеніе весьма ошибочно. Платонъ ни на минуту не упускаетъ изъ виду окружающей дѣйствительности, и всѣ его будто бы отвлеченности немедленно могутъ и должны быть переводимы на самый реальный языкъ. Въ Аѳинахъ было въ 60-хъ и 50-хъ годахъ IV вѣка множество людей, сочувствовавшихъ церковно-олигархическимъ идеямъ Политіи, но выражавшихъ соотвѣтствующія желанія лишь въ нѣсколько иной формѣ. Особенно близко къ Платоновской Политіи стоитъ брошюра Исократа подъ заглавіемъ Ареопагитикъ, вышедшая въ свѣтъ скоро послѣ мира 355 года. Нѣтъ нужды выяснять, кто у кого заимствовалъ, и вѣрнѣе ли Исократа назвать платоникомъ, или Платона исократикомъ: они оба — провозвѣстники широко распространенныхъ консервативныхъ желаній тѣхъ зажиточныхъ слоевъ общества, которые надѣялись замѣнить воинственный капитализмъ мирнымъ, сохраняя при этомъ свое господство надъ массой.
Исократъ отмѣчаетъ крайнее равнодушіе консервативныхъ слоевъ гражданства къ политикѣ; эти люди сидятъ въ дѣловыхъ конторахъ и мастерскихъ (ὲργαστήρια) и только сокрушаются тому, что все плохо идетъ, а сами не принимаютъ никакихъ мѣръ; онъ беретъ на себя задачу встряхнуть общество и заставить его задуматься о необходимости своего спасенія (περὶ σωτηρίας). Самое страшное явленіе современности — зависть бѣдныхъ къ богатымъ, необезпеченность кредита, небезопасность вообще обладанія капиталомъ; все происходитъ отъ ложнаго ученія о равенствѣ, отъ господства неограниченной демократіи. Исократъ умоляетъ не считать его сторонникомъ олигархіи; нѣтъ, онъ всегда былъ другомъ демократіи, но только демократіи разумной, правильно установленной. Аѳины уже разъ обладали такимъ идеальнымъ устройствомъ; имъ нужно лишь вернуться къ созданіями Солона и Клисѳена. Подъ видомъ патріархальной республики Исократъ изображаетъ желательные консерваторамъ порядки. Въ старинныхъ Аѳинахъ къ должностямъ не допускали безразлично всѣхъ и каждаго, а выбирали самыхъ достойныхъ и способныхъ гражданъ. Между классами не было борьбы и розни, потому что всякій зналъ и соблюдалъ свое мѣсто. Богатые помогали бѣднымъ, находя имъ всякія занятія, то въ отдачѣ земли за умѣренную аренду, то въ торговой службѣ, то въ другихъ дѣловыхъ порученіяхъ; охотно также они давала деньги въ ростъ. Исократъ хочетъ сказать: вотъ и теперь надо создать обширную систему кліентства, надо организовать демосъ въ качествѣ массы рабочихъ и служащихъ, зависимыхъ отъ капиталистовъ.
Интересны другія предложенія Исократа, клонящіяся къ фактическому упраздненію демократіи и всѣхъ ея традицій. Зачѣмъ эти роскошныя траты на праздники, это мотовство народа? Зачѣмъ непрерывное политическое строительство и законодательство? Чѣмъ больше пишутъ законовъ, тѣмъ больше порчи и преступленій. Для того, чтобы гражданство жило правильно, нужны не мелочныя предписанія, а общее разумное воспитаніе. Такой гражданской педагогіей въ старину завѣдовалъ Ареопагъ; глубокомудрый совѣтъ этотъ направлялъ и взрослыхъ, и молодежь, съ которой такъ трудно стало орудовать въ послѣднее время. Ареопагъ зналъ, какъ распредѣлить людей по ихъ достаткамъ, чтобы никто не тянулся выше своего званія; онъ опредѣлялъ бѣдныхъ юношей на такія занятія, какъ земледѣліе, ремесло, между тѣмъ какъ богатымъ открывалась охота, ѣзда верхомъ и занятія философіей.
Ареопагитикъ хочется назвать Платоновской Политіей, переведенной на языкъ прозы. Тутъ все есть, что характерно для Платона: и дѣленіе на неподвижные классы, и правленіе достойнѣйшихъ, и осужденіе бѣдноты на вѣчную зависимую работу, и замѣна гражданскихъ установленій педагогической системой, и даже провозглашеніе философіи спеціальнымъ занятіемъ денежной аристократіи. Пожалуй, можно сказать, что роль Ареопага, распредѣлявшаго будто бы занятія и профессіи, не менѣе фантастична, чѣмъ управленіе Платоновскихъ «стражей». Наконецъ, Исократъ такъ же, какъ Платонъ, считаетъ нужнымъ раскланяться слегка передъ коммунизмомъ. Онъ объявляетъ всю систему кліентства, когда капиталисты нанимали бѣдныхъ, ссужали ихъ деньгами, отдавали имъ земли въ аренду и оказывали другія подобныя
