жреческаго рода, заправлявшаго имуществомъ и культомъ бога, въ ходѣ времени силою обычая закрѣплялась въ видѣ властнаго авторитета, признаваемаго всей округой. Возможно, что священная особа правителя, передававшаго свою властъ по наслѣдству, уже изстари носила титулъ (βασιλεύς).
Повидимому, древній басилевсъ былъ жрецомъ и судьей, но не имѣлъ военной власти. По крайней мѣрѣ, такое заключеніе можно вывести изъ титуловъ, которые носили члены старинной коллегіи архонтовъ въ Аѳинахъ. Второй по рангу архонтъ назывался басилевсъ; это былъ предсѣдатель религіознаго суда Ареопага: слѣдующій за нимъ, третій архонтъ назывался полемархъ (военный начальникъ). Названія должно быть, указываютъ на распредѣленіе функцій въ древнія времена: если рядомъ съ басплеемъ требовалось избраніе особаго военачальника, то, очевидно, басилевсъ не могъ командовать на войнѣ. Въ качествѣ судей басилеи выступаютъ и у Гесіода, а въ его изображеніи отразились довольно старинные порядки.
Старинный религіозный судъ. Авторитетъ древнихъ духовныхъ судей былъ непохожъ на власть позднѣйшихъ свѣтскихъ сановниковъ. Въ немъ не было элемента принудительности: судьи выступали въ качествѣ посредниковъ между тяжущимися лицами, или, если имѣли дѣло съ врагомъ общества, ихъ приговоръ являлся только оракуломъ, возвѣщеніемъ воли божества. Кое-что изъ картины древняго суда осталось въ позднѣйшемъ аѳинскомъ уголовномъ процессѣ.
Прежде всего, крайне любопытно, что въ Аѳинахъ убійство судилось въ пяти разныхъ мѣстахъ. Въ центрѣ города, на холмѣ Ареопага, около котораго жили страшныя Эринніи, духи, поднимающіеся изъ пролитой крови, судили убійцъ-злоумышленниковъ. За чертой города въ Палладіи, храмѣ богини Аѳины, судили неумышленныя убійства; въ Дельфиніи, въ храмѣ Аполлона Дельфинійскаго, судили совершившихъ убійство на «законномъ основаніи», т.‑е. въ самозащитѣ или при захватѣ злодѣя на мѣстѣ преступленія. Далѣе, на берегу моря у гавани Пирея, въ мѣстѣ, называвшемся Фреатто, собирались судьи, чтобы судить изгнанника, не имѣвшаго права вступить на почву Аттики и отвѣчавшаго имъ съ борта корабля. И, наконецъ, въ Пританеѣ, т.‑е. зданіи, гдѣ собирался городской совѣть, въ случаѣ неизвѣстности убійцы, собирался курьезный судъ, скорѣе совѣтъ волшебства, который приговаривалъ орудія убійства къ уничтоженію или удаленію изъ страны[1]. Изъ этихъ мѣстъ, по крайней мѣрѣ, первыя три составляли несомнѣнно старинныя храмовыя убѣжища, отмѣченныя какимъ-нибудь религіознымъ событіемъ или присутствіемъ божества. Укрывшись въ часовнѣ или у алтаря, убійца искалъ спасенія отъ угрожавшей ему мести родственниковъ и дожидался, пока сойдутся члены религіознаго суда, т.‑е. жреческая коллегія, состоявшая при данномъ убѣжищѣ.
Интересны также нѣкоторыя черты судебнаго процесса Ареопага, открывающія намъ картину производства древняго религіознаго суда. Дѣло начиналось съ того, что надъ обвиняемымъ произносилось отлученіе (πρόῤῥησις): его выключали отъ храма и рынка. Далѣе происходило символическое и клятвенное состязаніе: убійца становился на «камень обиды», а обвинитель противъ него, на «камень непримиримости»: между ними клали разрѣзанную на-двое жертву. Оба клялись въ истинности своихъ утвержденій, и каждый призывалъ проклятіе на своего противника и на весь его родъ. Позднѣйшій ходъ дѣла въ Ареопагѣ, который былъ преобразованъ въ свѣтскій судъ и выдавалъ осужденнаго «мстителямъ», закрылъ отъ насъ первоначальную практику религіознаго судилища. Вѣроятно, старинные судьи возвѣщали волю бога, утверждали проклятіе въ случаѣ виновности и назначали обряды очищенія, если признавали убійцу невиновнымъ.
Древній судъ не зналъ никакихъ матеріальныхъ наказаній. Его карательныя мѣры сводились кь отлученію, изгнанію и проклятію. Судьи-жрецы становились на ту точку зрѣнія, что пролитіе крови — грѣхъ противъ боговъ, и что убійца не можетъ приблизиться къ богамъ, участвовать въ поклоненіи имъ, пока не очистится отъ оскверненія. Они предписывали извѣстныя церемоніи, обряды примиренія съ духомъ убитаго, но, помимо покаянія, они могли также наложить извѣстнаго рода самобичеванія или работы, тяжкія и обидныя, нерѣдко предписать работу на тотъ самый храмъ, гдѣ виновный нашелъ убѣжище. Идея оскверненія пролитой кровью и возможность очиститься лишь путемъ искупленія столь сильна, что по стариннымъ понятіямъ даже боги должны подчиняться общему правилу. Богъ Аполлонъ, убивая чудовище, злого демона Пиѳона, совершаетъ подвигъ, и все же онъ долженъ очиститься, искупить грѣхъ кровопролитія. Въ смыслѣ искупительныхъ актовъ толковали ту унизительную рабскую службу, которую по миѳамъ несетъ тотъ же Аполлонъ, затѣмъ его товарищъ по винѣ, Посейдонъ, далѣе Гераклъ и т. д. Понятіе это отразилось и въ эпосѣ. Согласно разсказу Эѳіопиды, поэмы Арктина, разрабатывавшей мотивы троянской войны, Ахиллъ, убившій Ѳерсита, бѣжитъ на чужбину не только для того, чтобы укрыться отъ преслѣдованій, но и для того, чтобы совершитъ очистительныя церемоніи и примирить съ собой боговъ.
У старинныхъ судей не было физическихъ средствъ, чтобы заставить грѣшника каяться и совершать очищенія, исполнять предписан-
- ↑ Пять аѳинскихъ судебныхъ мѣстъ описаны въ рѣчи Демосѳена противъ Аристократа 65—79.
