ственный классъ: при описаніи дѣйствовавшей въ IV вѣкѣ аѳинской конституціи Аристотель признается, что пентакосіомедимномъ могъ быть человѣкъ бѣдный[1]. Отсюда видно, что современники Аристотеля не имѣли уже яснаго понятія о томъ, откуда взялись пентакосіомедимны, и что такое вообще значить «человѣкъ пятисотъ мѣръ». Цифру 500 мѣръ, которую прочитали въ названіи, почему-то рѣшили считать за минимальную границу дохода богатыхъ гражданъ.
Остальныя цифры, 300 мѣръ для всадниковъ и 200 для зевгитовъ, также, разумѣется, не сохранились ни въ какихъ документахъ, и опять здѣсь замѣтны колебанія изслѣдователей. Аристотель не знаетъ, какъ лучше объяснить имущественное положеніе всадниковъ: одни говорятъ, что ίπεἴς — разрядъ людей съ чистымъ доходомъ въ 300 мѣръ, а другіе находятъ, что принадлежность къ этому классу зависитъ отъ обладанія конемъ, при чемъ ссылаются и на терминъ «всадникъ», и на вещественные памятники: въ самомъ дѣлѣ, въ аѳинскомъ замкѣ есть статуя съ надписью, въ которой объяснено, что ее посвятилъ богамъ Анѳемій, сынъ Дифила, за то, что ему удалось изъ класса ѳетовъ подняться въ классъ всадниковъ; а рядомъ съ изображеніемъ человѣка стоитъ конь, очевидный знакъ его новаго званія. Это не лишено правдоподобія, прибавляетъ Аристотель, но по аналогіи пентакосіомедимновъ вѣрнѣе, что принадлежность къ всадникамъ зависѣла отъ размѣра ежегоднаго дохода. По этому разсужденію видно, что въ IV вѣкѣ и о всадникахъ не было яснаго представленія, а между тѣмъ еще въ V вѣкѣ, въ эпоху Пелопоннесской войны, всадники — почетное званіе высшаго класса, своего рода дворянство Аттики. Послѣднее мы знаемъ изъ Ѳукидида[2], а вмѣстѣ съ тѣмъ отсюда ясно, какіе плохіе руководители въ отношеніи старины писатели IV вѣка, въ томъ числѣ Аристотель.
Что цензовую конституцію сочинили, а не вывели изъ источниковъ, видно также изъ колебаній Аристотеля по вопросу о времени ея введенія и относительно автора системы раздѣленія гражданъ на имущественные классы. Аристотель выражается довольно странно о Солонѣ: «раздѣлилъ (онъ) гражданъ по доходамъ на 4 класса, какъ (они) дѣлились и раньше». Затѣмъ онъ приписываетъ Солону лишь детальную разработку системы, въ силу которой должности были сообразованы съ имущественнымъ цензомъ. Когда же, спрашивается, было введено само дѣленіе по цензу, и какой цѣли оно служило раньше Солона? На эти вопросы мы не получаемъ отвѣта ни у Аристотеля, ни у Плутарха. Очевидно, на нихъ не могли отвѣтить и тѣ изслѣдователи, работу которыхъ воспроизводятъ дошедшіе до насъ писатели. Цензовое устройство придумали въ качествѣ разумнаго компромисса, удавшагося въ старину, и приписали его знаменитому законодателю Солону. Но связать его съ другими явленіями аѳинской конституціонной исторіи нс сумѣли, и вся конструкція виситъ на воздухѣ.
Подлинные классы аѳинскаго общества. Если намъ кажется очень неправдоподобной конституція ценза, то это не значитъ, что слѣдуетъ отстранить само дѣленіе аѳинскаго общества на классы; напротивъ, за выключеніемъ пентакосіомедимновъ, чистаго созданія теоріи, мы можемъ принятъ остальные три, упоминаемые Аристотелемъ и Плутархомъ, въ качествѣ подлинныхъ. Всадниками еще въ V вѣкѣ назывался высшій слой гражданства. Въ свою очередь всадники — пережитокъ гомеровскаго общества. Они и были во времена Солона настоящимъ высшимъ классомъ, въ ихъ рукахъ, вѣроятно, находились должности, и они заполняли собой правительственный совѣтъ, Ареопагъ. Это преобладаніе всадничества не было результатомъ какой-либо реформы; оно осталось, какъ наслѣдіе отъ гомеровской эпохи. Впослѣдствіи оно также не было отмѣнено опредѣленнымъ закономъ и держалось весьма долго въ аѳинской политической жизни. Аристотель сообщаетъ, что въ 457 году впервые главнымъ архонтомъ сдѣлался зевгитъ[3]. Этому свѣдѣнію вполнѣ можно повѣрить: фактъ вступленія перваго «мужика» въ высшую должность долженъ былъ произвести сильное впечатлѣніе и запомниться среди развитой политической жизни V вѣка. Слѣдовательно, исключительное положеніе всадниковъ въ политической жизни держалось вплоть до полнаго торжества крайней демократіи, наступившей лишь послѣ реформы Ареопага въ 462 году. Вполнѣ реальной классовой группой слѣдуетъ признать и зевгитовъ. Можетъ быть, только названіе «зевгитъ» не бытовое, а придуманное въ ученомъ кабинетѣ изслѣдователя IV вѣка; у писателей V вѣка, Геродота, Ѳукидида, анонимнаго автора брошюры 425 г., мы этого слова не встрѣчаемъ; къ понятію зевгита, однако, вполнѣ можно подставить мелкаго землевладѣльца, геомора, настолько зажиточнаго, что онъ въ силахъ вооружиться на свой счетъ; это масса населенія внутренней сельской Аттики. Названіе третьей группы, ѳеты, греческіе изслѣдователи взяли изъ жизни и притомъ изъ стариннаго быта. Ѳетами у Гомера называются безземельные люди, наемники, но оно до извѣстной степени тоже стало терминомъ ученымъ; аѳинская демократія вывела это слово въ V вѣкѣ изъ употребленія: гордому простолюдину сильной морской державы, представителю верховнаго демоса, гомеровское имя бродячаго наемника казалось обиднымъ обозначеніемъ. Такъ оно осталось и въ IV вѣкѣ: Аристотель сообщаетъ, что въ современную ему эпоху никто не назвался бы ѳетомъ при соисканіи на должность[4].
Надо сдѣлать только одну важную поправку къ соціальному дѣ-
