Стараго Билля... и вы, Макдональдъ, честно отплатили намъ... какъ джентльменъ... Не предупреди вы насъ... не сидѣть бы намъ тутъ съ вами... Мы видѣли этихъ молодцовъ въ Сакраменто...
— Видѣли?
— Да... Только вашего товарища не видали... И ужъ никогда не увидимъ... Вѣрно, вы, Макдональдъ, читали въ газетахъ?
— Какъ же, читалъ, Билль!
Чайкину показалось, что при этихъ словахъ точно судорога пробѣжала по лицу Макдональда. Чайкинъ во всѣ глаза смотрѣлъ на него, и сердце его замирало.
— Кто бы его ни уложилъ, а онъ стоитъ того...
— Вы думаете. Билль?
— Думаю, и не обвиню того, кто его уложилъ...
— Очень радъ это слышать Билль... Тѣмъ болѣе радъ, что я слышалъ кое-что объ этомъ дѣльцѣ...
— Что же вы слышали, Макдональдъ?
— Слышалъ я,—совсѣмъ понизивши голосъ, говорилъ молодой человѣкъ,—что бывшій мой товарищъ въ гостиницѣ подкрался ночью къ одному спящему джентльмену (я не стану называть его имени), котораго считалъ виновникомъ въ томъ, что не удалось покушеніе на васъ, и выстрѣлилъ... Однако, рука его, видно, дрогнула... Джентльменъ проснулся и увидалъ негодяя и на слѣдующее утро отплатилъ ему выстрѣломъ за выстрѣлъ ночью... Вотъ, что я слышалъ джентльмены... А затѣмъ позвольте проститься... Я къ восьми часамъ званъ на обѣдъ къ одному банкиру.
И съ этими словами Макдональдъ пожалъ всѣмъ руки.
Пожимая руку поблѣднѣвшему и взволнованному Чайку, онъ проговорилъ:
— Вы такъ не поступили бы, Чайкъ, я знаю, но Билль поступилъ бы такъ съ предателемъ... Не правда ли, Билль?..
— Правда, Макдональдъ. Тотъ джентльменъ поступилъ внолнѣ правильно. Будьте счастливы!
— Такъ помните же, Чайкъ, что я всегда къ вашимъ услугамъ. Вотъ моя карточка.
