ность не только пополоскать руки и вымыть лицо, но и освѣжить воспаленную голову... Она, казалось ему, была какая-то тяжелая и, точно чужая, а послѢ воды стала легче.
Возбужденный и взволнованный, Антошка двинулся въ путь и сначала не чувствовалъ ни дьявольски-холоднаго вѣтра, насквозь пронизывающаго его худенькое тѣльце и играющаго его кудрявыми волосами, ни боли въ спинѣ, покрытой синими подтеками, и торопливо шагалъ по улицамъ, осторожно обходя „фараоновъ“, что бы не имѣть съ ними какихъ-нибудь непріятныхъ разговоровъ, какіе могли бы завести эти придирчивые люди съ мальчикомъ въ рваномъ пальтишкѣ и, главное, безъ шапки, который ищетъ пристанища и участія.
По счастью, дѣло обошлось безъ приключеній, и черезъ часа полтора Антошка, совсѣмъ посинѣвшій отъ холода, чувствуя страшную боль въ спинѣ, поднимался по грязной лѣстницѣ въ квартиру прачки, у которой жилъ „графъ“.
Невообразимо радостное чувство охватило его, когда онъ очутился въ теплѣ, и когда старая женщина, впустившая его, съ видомъ изумленія и въ то же время жалости, провела этого вздрагивающаіго оборванца къ своему жильцу.
5.
Послѣ не особенно удачливаго дня, „графъ“ сидѣлъ въ затрапезинмъ халатѣ трудно определимой матеріи у небольшого деревяннаго стола и при тускломъ свѣтѣ маленькой лампы читалъ вчерашнюю газету. Онъ читалъ въ ней онисаніе какого-то
