Покончивъ съ туалетомъ, онъ снова вышелъ и, встрѣтивъ хозяйку, съ обычной своей галантностью пожелалъ ей добраго утра.
— Что такъ рано сегодня, Александръ Иванычъ?
— Дѣлъ сегодня много, Анисья Ивановна... Рано выйду со двора... Надо хлопотать за мальчика... понимаете?..
Онъ деликатно попросилъ на счетъ самоварчика и булки для Антошки, обѣщая сегодня же покончить маленькіе счеты съ хозяйкой, и прибавилъ:
— И, еще покорнѣшпая просьба, добрѣйшая Анисья Ивановна.
— Что такое?
— Быть можетъ, я сегодня не скоро вернусь, такъ ужъ будьте любезны, не откажите накормить мальчика.
— Не бойтесь, голоднымъ не оставлю. Позову обѣдать, не объѣстъ! — не безъ обидчивости проговорила добрая женщина, которая не разъ предлагала и жильцу своему поѣсть вмѣстѣ съ ней.
Она жалѣла „графа“ и, главнымъ образомъ, потому, что онъ баринъ, отставной офицеръ и, вѣрно, прежде богатый, находится въ такомъ положеніи. Старый альбомъ „графа“ съ фотографіями генераловъ, блестящихъ дамъ и офицеровъ, въ который она полюбопытствовала какъ-то заглянуть въ отсутствіе „графа“, окончательно разжалобилъ Анисью Ивановну и заставилъ ее отнестись къ „графу“ еще съ большимъ участіемъ. И она (хоть при наймѣ комнаты это и не было выговорено) подавала ему самоваръ и вообще старалась оказывать услуги. Жилецъ онъ былъ тихій и очаровывалъ хозяйку своимъ любезнымъ и полнымъ достоинства обращеніемъ.
