— А вы, Александръ Иванычъ, насчетъ чего же собственно хотите хлопотать? Опредѣлить куда мальчика? — полюбопытствовала Анисья Ивановна.
— Вообще устроить... Ну, разумѣется, прежде всего на счетъ денегъ... Надо же и одѣть, и обуть его...
— Что и говорить... Совсѣмъ, можно сказать, голый мальчикъ... Гдѣ же вы, Александръ Иванычъ, полагаете достать?... У сродственниковъ?
— Да...
— Дадутъ? недовѣрчиво спросила хозяйка.
— Разсчитываю. Я не для себя прошу.
— Ну, дай вамъ Богъ, Александръ Иванычъ!.. Сами вотъ терпите, а за мальчика хлопочите.... Да и на счетъ его документа схлопочите, а то старшій дворникъ узнаетъ... Какъ бы не было непріятностей.
„Графъ“ обѣщалъ похлопотать и на счетъ документа — онъ пойдетъ сегодня же къ бывшему хозяину Антошки — и, поблагодаривъ квартирную хозяйку, хотѣлъ-было уходить, какъ вдругъ она сказала, понижая голосъ:
— Вѣдь вы не при деньгахъ, кажется, Александръ Иванычъ!
— Не при деньгахъ, Анисья Ивановна, но передъ деньгами... А что? — шутливо спросилъ „графъ“.
— А то, что какъ же вы по дѣламъ будете ходить и по такой погодѣ... Ишь вѣдь дождь-то какой... Неравно и простудитесь... А вы бы въ конкѣ... И я съ полнымъ моимъ удовольствіемъ... Сколько вамъ будетъ угодно?.. Сорокъ копѣекъ, а то полтину?.. Какъ получите, отдадите...
У „графа“ что-то защекотало въ горлѣ, и теплое благодарное чувство прилило къ сердцу, когда онъ отвѣтилъ:
