— А того Антошки, который ходитъ отъ васъ съ ларькомъ, и котораго вы вчера истязали ремнемъ и чуть не задушили... Нога ваша, вѣроятно, уже зажила? — насмѣшливо прибавилъ „графъ“.
— Позвольте, однако, спросить, кто вы такой будете и по какимъ такимъ правамъ требуете документа моего родного племянника?
— Не лгите. Онъ вамъ не племянникъ... Я знаю! — увѣренно произнесъ „графъ“.
Иванъ Захаровичъ смутился.
— Все равно, вмѣсто родного. Я его воспиталъ. А вы, что ли, сродственникъ ему? — насмѣшливо кинулъ онъ.
— Нѣтъ, я мальчика давно знаю и принимаю въ немъ участіе... Въ немъ принимаютъ участіе и другія лица, и Антошка теперь находится у моей двоюродной сестры, княгини Моравской, — пугнулъ „графъ“, замѣтивъ, съ какимъ трусомъ имѣетъ дѣло.
Иванъ Захаровичъ недовѣрчиво взглянулъ на „графа“. Костюмъ его не свидѣтельствовалъ о родствѣ съ князьями, но въ то же время въ манерѣ этого господина было что-то барское и внушительное. Это Иванъ Захарычъ сообразилъ.
— А вы чѣмъ изволите быть?..
— Я... штабъ-ротмистръ лейбъ-гвардіи уланскаго Его Величества полка въ отставкѣ, Опольевъ. Можете, если хотите удостовѣриться... Вотъ мой указъ объ отставкѣ.
— Что мнѣ удостовѣряться?.. Только я документа не отдамъ. Нашли, съ позволенія сказать, дурака? По какой-такой причинѣ я отдамъ вамъ документъ?.. Довольно даже странно, что вы, госнодинъ, вмѣшиваетесь въ чужія дѣла... Я тоже права имѣю.
