тельнаго матеріала и подводъ. Раздобывшись этими заручными картами и кое-какою, нерѣдко чисто-фиктивною подпискою, принимались обработывать денежный рынокъ и вели это дѣло такъ искусно, что успѣвали пристроить даже между опытными американцами, не легко попадающимися въ ловушку, достаточное число облигацій, чтобы можно было приступить къ осуществленію предпріятія. Разъ дѣло было начато, въ случаѣ оно останавливалось, потому ли, что расходы по постройкѣ были разсчитаны въ смѣтѣ слишкомъ низко, потому ли, что многіе изъ подписавшихъ не взносили подписныхъ денегъ, лица, принявшія своими капиталами участіе въ предпріятіи, считали своимъ долгомъ приплачивать недостающія суммы, хотя имъ, быть можетъ, выгоднѣе бы было махнуть рукою на первые свои взносы. Примѣры подобнаго рода бывали въ Европѣ, а именно, въ Швейцаріи, при проведеніи итальянской линіи.
Другія страны мало или вовсе не были причастны къ причинамъ, создавшимъ кризисъ, хотя послѣдствія его отозвались и на нихъ. Франція слишкомъ много пострадала отъ послѣдствій войны, чтобы въ ней могли появиться экцессы спекуляціи; въ Англіи было еще свѣжо воспоминаніе о паникѣ 1866 г., и подъ вліяніемъ этого воспоминанія торговля удерживалась на пути правильнаго развитія. Къ тому ни въ одной изъ этихъ странъ частная публика, а и подавно провинціи не принимаютъ такого дѣятельнаго участія въ биржевыхъ аферахъ, какъ въ Германіи и Австріи. Между тѣмъ, буря, которая пронеслась надъ Европой въ 1873 г. опрокидывая сначала капиталистовъ, а потомъ и рабочихь, была вначалѣ исключительно, а потомъ — преимущественно биржевымъ кризисомъ. Въ особенности, сильное участіе частной публики въ операціяхъ съ биржевыми разностями значительно способствовало въ Австріи заострѣнію кризиса и породило тѣ страшно гибельныя послѣдствія, которыми онъ долго еще отзывался на экономической жизни страны. Всѣ тѣ явленія, которыя замѣчались во время предшествующихъ кризисовъ, повторились и теперь, отчасти въ усиленной степени. Сообразно съ духомъ биржевой игры, какъ разъ самыя рискованныя предпріятія, такъ называемыя игровыя бумаги, пользовались наибольшею популярностью, такъ какъ онѣ представляли наиболѣе вѣроятій къ повышенію и пониженію, слѣдовательно — и къ значительнымъ разностямъ курсовъ.
Въ Вѣнѣ не мало также способствовала возбужденію игорной страсти, ежедневно происходившая ликвидація. То было какое то опьяненіе, овладѣвшее публикой, какъ во время тюльпаноманіи, или безумій улицы Кенкампуа и Ченджъ-Элли.
Въ этой общей погонѣ за биржевой наживой, банки, въ особенности новыя учрежденія этого рода, были главными руководителями и подстрекателями. Почти всѣ вѣнскіе банки, безъ исключенія, занимались биржевою игрою и черезъ это увеличивали свои дивиденды. Правленія многихъ обществъ,
тельного материала и подвод. Раздобывшись этими заручными картами и кое-какою, нередко чисто фиктивною подпискою, принимались обрабатывать денежный рынок и вели это дело так искусно, что успевали пристроить даже между опытными американцами, нелегко попадающимися в ловушку, достаточное число облигаций, чтобы можно было приступить к осуществлению предприятия. Раз дело было начато, в случае оно останавливалось, потому ли, что расходы по постройке были рассчитаны в смете слишком низко, потому ли, что многие из подписавших не взносили подписных денег, лица, принявшие своими капиталами участие в предприятии, считали своим долгом приплачивать недостающие суммы, хотя им, быть может, выгоднее бы было махнуть рукою на первые свои взносы. Примеры подобного рода бывали в Европе, а именно в Швейцарии, при проведении итальянской линии.
Другие страны мало или вовсе не были причастны к причинам, создавшим кризис, хотя последствия его отозвались и на них. Франция слишком много пострадала от последствий войны, чтобы в ней могли появиться эксцессы спекуляции; в Англии было еще свежо воспоминание о панике 1866 г., и под влиянием этого воспоминания торговля удерживалась на пути правильного развития. К тому же ни в одной из этих стран частная публика, а и подавно провинции, не принимают такого деятельного участия в биржевых аферах, как в Германии и Австрии. Между тем, буря, которая пронеслась над Европой в 1873 г., опрокидывая сначала капиталистов, а потом и рабочих, была вначале исключительно, а потом — преимущественно биржевым кризисом. В особенности сильное участие частной публики в операциях с биржевыми разностями значительно способствовало в Австрии заострению кризиса и породило те страшно гибельные последствия, которыми он долго еще отзывался на экономической жизни страны. Все те явления, которые замечались во время предшествующих кризисов, повторились и теперь, отчасти в усиленной степени. Сообразно с духом биржевой игры, как раз самые рискованные предприятия, так называемые игровые бумаги, пользовались наибольшею популярностью, так как они представляли наиболее вероятий к повышению и понижению, следовательно, — и к значительным разностям курсов.
В Вене немало также способствовала возбуждению игорной страсти ежедневно происходившая ликвидация. То было какое-то опьянение, овладевшее публикой, как во время тюльпаномании или безумий улицы Кенкампуа и Ченж-Элли.
В этой общей погоне за биржевой наживой банки, в особенности новые учреждения этого рода, были главными руководителями и подстрекателями. Почти все венские банки, без исключения, занимались биржевою игрою и через это увеличивали свои дивиденды. Правления многих обществ,
