вратили его въ акціонерное общество съ ограниченною отвѣтственностью. Но и этому акціонерному обществу не удалось очистить Авгіевы конюшни отъ векселей самого плохого сорта и отъ другихъ негодныхъ бумагъ. Это, конечно, еще не могло бы причинить панику, еслибы при этомъ долги фирмы не достигали чрезвычайныхъ размѣровъ и сѣть ея обязательствъ не успѣла раскинуться на всѣ торговые города Англіи. Пассивъ банка простирался до 15,552,003 ф. ст., на покрытіе которыхъ имѣлось всего 120,394 ф. ст. наличными деньгами и 371,983 ф. ст. въ надежныхъ государственныхь фондахъ, — весь остальной активъ состоялъ изъ векселей и другихъ обязательствъ, большая часть которыхъ была ненадежна.
Паденіе такого большаго торговаго дома съ такою массою долговыхъ обязательствъ, при отсутствіи наличныхъ средствъ для ихъ удовлетворенія, неизбѣжно должно было тяжко отозваться и на ихъ лондонскихъ банкахъ и распространить свои послѣдствія и на провинціальные города. Привычка же держать у себя по возможности меньше наличныхъ денегъ и предоставлять англійскому банку роль общаго казначея, естественно должна была вызвать натискъ публики въ банкъ, натискъ, принявшій тѣмъ болѣе ужасающіе размѣры, что у банка руки были связаны пилевскимъ закономъ и каждый торопился заручиться его помощью до закрытія его дверей.
Вышеупомянутая пріостановка банковаго закона 1844 г. сдѣлалась, слѣдовательно, неизбѣжной. При этомъ снова раздались голоса разумныхъ людей въ пользу отмѣны этого закона. „Economist“ отъ 26 мая констатировалъ тотъ фактъ, что именно этимъ закономъ была искусственно создана паника. Такъ какъ употребительное въ Англіи средство кредитнаго обращенія — банковый кредитъ, было подорвано, то въ распоряженіи банка должно бы было находиться большее количество билетовъ для выполненія образовавшагося пробѣла, между тѣмъ существующимъ закономъ это не допускалось. Сравненіе цифръ запаса звонкой монеты, имѣвшейся въ банкѣ во время послѣднихъ кризисовъ явственно показываетъ пагубное вліяніе этого закона; запасъ звонкой монеты простирался
| въ | 1837 | году | до | . . . . . . . | 2,400,000 | ф. | ст. |
| „ | 1847 | „ | „ | . . . . . . . | 8,312,000 | „ | „ |
| „ | 1857 | „ | „ | . . . . . . . | 6,484,000 | „ | „ |
| „ | 1868 | „ | „ | . . . . . . . | 11,857,000 | „ | „ |
Болѣе разительное доказательство полнѣйшей несостоятельности пилевскаго закона трудно было бы и пріискать, такъ какъ почти въ той же мѣрѣ, въ какой запасъ звонкой монеты въ послѣдующіе годы возрастаетъ, паника, сопровождающая кризисъ, увеличивается.
Между прочими болѣе мелкими фирмами, компанія Оверендъ, Гёрни и Ко вовлекли въ свое паденіе и желѣзнодорожнаго предпринимателя Пето. Этотъ
вратили его в акционерное общество с ограниченною ответственностью. Но и этому акционерному обществу не удалось очистить авгиевы конюшни от векселей самого плохого сорта и от других негодных бумаг. Это, конечно, еще не могло бы причинить панику, если бы при этом долги фирмы не достигали чрезвычайных размеров и сеть ее обязательств не успела раскинуться на все торговые города Англии. Пассив банка простирался до 15 552 003 ф. ст., на покрытие которых имелось всего 120 394 ф. ст. наличными деньгами и 371 983 ф. ст. в надежных государственных фондах, — весь остальной актив состоял из векселей и других обязательств, большая часть которых была ненадежна.
Падение такого большого торгового дома с такою массою долговых обязательств, при отсутствии наличных средств для их удовлетворения, неизбежно должно было тяжко отозваться и на их лондонских банках и распространить свои последствия и на провинциальные города. Привычка же держать у себя по возможности меньше наличных денег и предоставлять английскому банку роль общего казначея, естественно, должна была вызвать натиск публики в банк, натиск, принявший тем более ужасающие размеры, что у банка руки были связаны пилевским законом и каждый торопился заручиться его помощью до закрытия его дверей.
Вышеупомянутая приостановка банкового закона 1844 г. сделалась, следовательно, неизбежной. При этом снова раздались голоса разумных людей в пользу отмены этого закона. «Economist» от 26 мая констатировал тот факт, что именно этим законом была искусственно создана паника. Так как употребительное в Англии средство кредитного обращения — банковый кредит — было подорвано, то в распоряжении банка должно бы было находиться большее количество билетов для выполнения образовавшегося пробела, между тем существующим законом это не допускалось. Сравнение цифр запаса звонкой монеты, имевшейся в банке во время последних кризисов явственно показывает пагубное влияние этого закона; запас звонкой монеты простирался
| в | 1837 | году | до | . . . . . . . | 2 400 000 | ф. | ст. |
| „ | 1847 | „ | „ | . . . . . . . | 8 312 000 | „ | „ |
| „ | 1857 | „ | „ | . . . . . . . | 6 484 000 | „ | „ |
| „ | 1868 | „ | „ | . . . . . . . | 11 857 000 | „ | „ |
Более разительное доказательство полнейшей несостоятельности пилевского закона трудно было бы и приискать, так как почти в той же мере, в какой запас звонкой монеты в последующие годы возрастает, паника, сопровождающая кризис, увеличивается.
Между прочими более мелкими фирмами, компания Оверенд, Гёрни и Ко вовлекли в свое падение и железнодорожного предпринимателя Пето. Этот
