щемъ положеніи торговли, нежели спеціально въ измѣненіи количества денежныхъ знаковъ. Можно допустить, что значительное уменьшеніе количества денежныхъ знаковъ, если бы оно произошло при неизмѣнившихся обстоятельствахъ, т. е., при продолжающейся войнѣ, вызвало бы громадный переворотъ въ цѣнахъ; но этого не могло быть по заключеніи мира, такъ какъ во время войны приходится по необходимости заключать гораздо бо̀льшую часть сдѣлокъ, и даже почти всѣ сдѣлки, на чистыя деньги, между тѣмъ какъ въ мирное время значительная часть денегъ замѣняется векселями. Но именно потому, что мы предполагаемъ, что тогдашнее значительное паденіе цѣнъ лишь въ ничтожной степени зависѣло отъ уменьшенія количества бумажныхъ денегъ, мы должны принять, что причины этого явленія лежали глубже; эти-то причины вызвали одновременно съ паденіемъ цѣнъ и кризисъ (правда легкій) въ промышленности и торговлѣ.
Прежде всего дали себя почувствовать теперь послѣдствія тѣхъ громадныхъ жертвъ, которыхъ требовала война. Какъ ни изумлялись всѣ той легкости, съ какою Великобританія покрывала колосальныя издержки войны, по заключеніи мира стало очевидно, что, продолжись война еще нѣкоторое время съ тѣми же издержками, съ какими она велась въ послѣдніе годы, — и національный капиталъ во всѣхъ производительныхъ отрасляхъ дѣятельности, не взирая на все развитіе торговли и промышленности, былъ бы совершенно истощенъ. Если налоги и займы, собранные во время войны, и не были цѣликомъ растрачены на непроизводительные расходы, если часть ихъ и употреблялась на поддержаніе новыхъ отраслей промышленности, имѣвшихъ отношеніе къ потребностямъ войны, тѣмъ не менѣе, не подлежитъ сомнѣнію, что большая часть этихъ производствъ съ наступленіемъ мира остановилась, и что въ промышленной дѣятельности насталъ переломъ, который повлекъ за собою неурядицу и смятеніе: та и другая должны были продолжаться до тѣхъ поръ, пока промышленность не освоится съ новымъ своимъ положеніемъ и не войдетъ въ измѣнившуюся колею.
Другая причина тогдашняго стѣсненнаго положенія дѣлъ лежала въ черезмѣрной тягости налоговъ, продолжавшейся и по заключеніи мира.
Ко всему этому присоединялось еще мѣстами переполненіе рынка тѣми продуктами, производство которыхъ, благодаря вышеизложеннымъ благопріятнымъ обстоятельствамъ, нетолько не пострадало во время войны, но еще значительно развилось при помощи изобрѣтеній, произведшихъ цѣлый переворотъ въ техникѣ. „Когда паденіе Наполеона, говоритъ миссъ Гарріетъ Мартино, открыло въ въ 1814 г. континентальныя гавани для нашихъ кораблей, когда сбытъ значительной части предметовъ нашей внѣшней торговли пересталъ уже зависѣть отъ неправильностей кантрабандной торговли, тогда всѣ были убѣждены, что спросъ на англійскіе товары и колоніальные продукты будетъ неограниченный. Если, даже при существованіи гибельныхъ для торговли декретовъ нашего ве-
щем положении торговли, нежели специально в изменении количества денежных знаков. Можно допустить, что значительное уменьшение количества денежных знаков, если бы оно произошло при не изменившихся обстоятельствах, то есть при продолжающейся войне, вызвало бы громадный переворот в ценах; но этого не могло быть по заключении мира, так как во время войны приходится по необходимости заключать гораздо большую часть сделок, и даже почти все сделки, на чистые деньги, между тем как в мирное время значительная часть денег заменяется векселями. Но именно потому, что мы предполагаем, что тогдашнее значительное падение цен лишь в ничтожной степени зависело от уменьшения количества бумажных денег, мы должны принять, что причины этого явления лежали глубже; эти-то причины вызвали одновременно с падением цен и кризис (правда легкий) в промышленности и торговле.
Прежде всего дали себя почувствовать теперь последствия тех громадных жертв, которых требовала война. Как ни изумлялись все той легкости, с какою Великобритания покрывала колоссальные издержки войны, по заключении мира стало очевидно, что, продолжись война еще некоторое время с теми же издержками, с какими она велась в последние годы, и национальный капитал во всех производительных отраслях деятельности, невзирая на все развитие торговли и промышленности, был бы совершенно истощен. Если налоги и займы, собранные во время войны, и не были целиком растрачены на непроизводительные расходы, если часть их и употреблялась на поддержание новых отраслей промышленности, имевших отношение к потребностям войны, тем не менее не подлежит сомнению, что большая часть этих производств с наступлением мира остановилась, и что в промышленной деятельности настал перелом, который повлек за собою неурядицу и смятение: та и другая должны были продолжаться до тех пор, пока промышленность не освоится с новым своим положением и не войдет в изменившуюся колею.
Другая причина тогдашнего стесненного положения дел лежала в чрезмерной тягости налогов, продолжавшейся и по заключении мира.
Ко всему этому присоединялось еще местами переполнение рынка теми продуктами, производство которых, благодаря вышеизложенным благоприятным обстоятельствам, не только не пострадало во время войны, но еще значительно развилось при помощи изобретений, произведших целый переворот в технике. «Когда падение Наполеона, — говорит мисс Гарриет Мартино, — открыло в 1814 году континентальные гавани для наших кораблей, когда сбыт значительной части предметов нашей внешней торговли перестал уже зависеть от неправильностей контрабандной торговли, тогда все были убеждены, что спрос на английские товары и колониальные продукты будет неограниченный. Если даже при существовании гибельных для торговли декретов нашего ве-
