санъ по полю. Муштукъ и трензельные повода съ удилами были взяты. Спрашивать объ нихъ у драгунъ, безполезно; кто имъ велитъ сказать, а и того болѣе отдать? Ужасное положеніе! Какъ въ такомъ видѣ показаться въ полкъ!!… Это былъ прекрасный случай научиться эгоизму: принять твердое намѣреніе всегда и во всякомъ случаѣ думать болѣе о себѣ, нежели о другихъ! Два раза уступала я чувству состраданія, и въ оба раза была очень дурно награждена. Сверхъ того въ первый разъ ротмистръ назвалъ меня повѣсою, а что̀ же теперь подумаетъ онъ обо мнѣ! Сраженіе продолжалось, когда мнѣ вздумалось подъѣхать къ вашимъ пушкамъ, и вдругъ меня нестало! Ужасная мысль! Я страшилась остановиться на ней!.. Драгуны, узнавъ причину моего безпокойства, дали мнѣ длинный ремень, чтобъ сдѣлать изъ него повода, и сказали, что полкъ мой очень недалеко долженъ быть впереди что онъ такъ же ночевалъ какъ и они, и что я могу застать его еще на мѣстѣ. Привязывая гадкій ремень къ оголовью, оставшемуся
сан по полю. Мундштук и трензельные повода с удилами были взяты. Спрашивать о них у драгун бесполезно; кто им велит сказать, а и того более отдать? Ужасное положение! Как в таком виде показаться в полк!!. Это был прекрасный случай научиться эгоизму: принять твердое намерение всегда и во всяком случае думать более о себе, нежели о других! Два раза уступала я чувству сострадания и в оба раза была очень дурно награждена. Сверх того, в первый раз ротмистр назвал меня повесою, а что же теперь подумает он обо мне! Сражение продолжалось, когда мне вздумалось подъехать к вашим пушкам, и вдруг меня не стало! Ужасная мысль! Я страшилась остановиться на ней!.. Драгуны, узнав причину моего беспокойства, дали мне длинный ремень, чтоб сделать из него повода, и сказали, что полк мой очень недалеко должен быть впереди, что он так же ночевал, как и они, и что я могу застать его еще на месте. Привязывая гадкий ремень к оголовью, оставшемуся
