конецъ, многочисленность и искуство одержали верхъ. Разбитый Святославъ отступилъ и заперся въ Доростолѣ (56).
Цимисхій обложилъ Святослава съ сухаго пути, и въ то же время Греческій флотъ, изъ 500 судовъ, вошедъ въ Дунай, пресѣкъ Русскимъ судамъ выходъ въ море, слѣдовательно и сообщеніе съ Днѣпромъ. Святославъ принялъ всѣ мѣры къ оборонѣ Доростола: обвелъ его рвомъ, дѣлалъ отчаянныя вылазки и въ одну темную, бурную ночь, посадивъ двѣ тысячи воиновъ на стоявшія при Доростолѣ свои суда, отправилъ ихъ добывать съѣстные припасы, въ которыхъ осажденные терпѣли большой недостатокъ. Не смотря на присутствие непріятельскаго флота, отрядъ безпрепятственно забралъ хлѣбъ въ придунайскихъ селеніяхъ, сдѣлалъ, на обратномъ пути, въ нѣсколькихъ мѣстахъ высадки, истребилъ множество Грековъ и счастливо пришелъ въ Доростолъ. Но этотъ успѣхъ уже былъ послѣдній. Послѣ слишкомъ-двухмѣсячной осады, стѣсняемый болѣе и болѣе получавшими подкрѣпленія врагами, Святославъ рѣшился на послѣднее средство: пробиться силою, или погибнуть сражаясь. При этомъ то случаѣ сказалъ онъ малочисленной своей дружинѣ, тѣ знаменитыя слова, которыя, передаваясь, въ теченіи почти девяти вѣковъ, отъ одного поколѣнія къ другому, сдѣлались драгоцѣннымъ достояніемъ нашей исторій, достояніемъ не разъ послѣ того одушевлявшимъ Русскія войска, въ минуты крайнихъ опасностей. Кому на Руси не извѣстны эти безсмертныя слова Князя-витязя, переданныя намъ нашею древнѣйшею лѣтописью: «не посрамимъ землѣ Русскіѣ, но ляжемъ костьми, мертвыи бо срама не имамъ (57)».
971Великодушное мужество должно было уступить несоразмѣрному превосходству въ силахъ. Іюля 22-го, подъ стѣнами Доростола, Святославъ вступилъ въ отчаянный бой съ войсками Императора. Долго успѣхъ казался сомнительнымъ, но наконецъ Русскіе должны были первые прекратить сраженіе, особенно когда густыя облака пыли, гонимые имъ прямо въ лицо поднявшимся съ юга сильнымъ вѣтромъ, почти ослѣпляли ихъ и препятствовали имъ свободно дѣйствовать. Самъ Святославъ былъ раненъ. Убѣжденный въ невозможности одолѣть силу силою и лишенный всѣхъ средствъ
конец, многочисленность и искусство одержали верх. Разбитый Святослав отступил и заперся в Доростоле (56).
Цимисхий обложил Святослава с сухого пути, и в то же время греческий флот из пятиста судов, вошед в Дунай, пресек русским судам выход в море, следовательно, и сообщение с Днепром. Святослав принял все меры к обороне Доростола: обвел его рвом, делал отчаянные вылазки и в одну темную, бурную ночь, посадив две тысячи воинов на стоявшие при Доростоле свои суда, отправил их добывать съестные припасы, в которых осажденные терпели большой недостаток. Несмотря на присутствие неприятельского флота, отряд беспрепятственно забрал хлеб в придунайских селениях, сделал на обратном пути в нескольких местах высадки, истребил множество греков и счастливо пришел в Доростол. Но этот успех уже был последний. После с лишком двухмесячной осады, стесняемый более и более получавшими подкрепления врагами, Святослав решился на последнее средство: пробиться силою или погибнуть, сражаясь. При этом-то случае сказал он малочисленной своей дружине те знаменитые слова, которые, передаваясь в течение почти девяти веков от одного поколения к другому, сделались драгоценным достоянием нашей историй, достоянием, не раз после того одушевлявшим русские войска в минуты крайних опасностей. Кому на Руси не известны эти бессмертные слова князя-витязя, переданные нам нашею древнейшею летописью: «Не посрамим земле Русские, но ляжем костьми, мертвыи бо срама не имам (57)».
971Великодушное мужество должно было уступить несоразмерному превосходству в силах. Июля 22-го под стенами Доростола Святослав вступил в отчаянный бой с войсками императора. Долго успех казался сомнительным, но наконец русские должны были первые прекратить сражение, особенно когда густые облака пыли, гонимые им прямо в лицо поднявшимся с юга сильным ветром, почти ослепляли их и препятствовали им свободно действовать. Сам Святослав был ранен. Убежденный в невозможности одолеть силу силою и лишенный всех средств
