продолжать упорную, неравную борьбу, онъ потребовалъ мира: иначе ему нельзя бы было возвратиться въ отечество потому, что Греки не замедлили бы сжечь суда его, стоявшія въ Дунаѣ, какъ нѣкогда сожгли они флотъ Игоревъ. Цимисхій согласился съ радостію и заключилъ съ Святославомъ договоръ, въ слѣдствіе котораго Русскіе обязывались не воевать ни противъ Восточной Имперіи, ни противъ Болгарии, а Цимисхій согласился не препятствовать возвращенію ихъ, Дунаемъ, въ Кіевъ, обязуясь считать друзьями всѣхъ Русскихъ, которые будутъ пріѣзжать въ Царьградъ для торговли. По утвержденіи мира онъ надѣлилъ Русское воинство съѣстными припасами и имѣлъ свиданіе съ Святославомъ, на берегу Дуная, между своимъ станомъ и Доростоломъ. Императоръ былъ на конѣ, въ позлащенныхъ доспѣхахъ, окруженный богато-одѣтыми всадниками; Святославъ, въ простой, бѣлой одеждѣ, сидѣлъ въ челнѣ, гребя весломъ, наравнѣ съ прочими (58). Такъ предсталъ предъ Византійцевъ герой Руси, столько прославившійся между своими современниками и обезсмертившій свое имя въ потомствѣ.
Примирясь съ Цимисхіемъ, Святославъ сѣлъ, съ остаткомъ своего войска, на суда, и поплылъ въ Днѣпръ. Тамъ, по обоимъ берегамъ, начиная отъ Витичева, въ пятидесяти верстахъ ниже Кіева, вплоть до Лимана и далѣе, почти до самаго Дуная, кочевали дикіе, хищные Печенѣги (59). Одинъ изъ опытнѣйшихъ сподвижниковъ Святослава, Свѣнальдъ или Свѣнельдъ, бывшій воеводою еще при Игорѣ, совѣтовалъ князю возвратиться степью, на коняхъ, а не подвергаться опасности въ Днѣпровскихъ порогахъ, гдѣ Печенѣги, извещенные о богатой добычѣ, съ которою Русскіе возвращались, по другимъ же свѣденіямъ недовольные заключеніемъ мира съ Греками, удобнѣе нежели въ полѣ, могли напасть на Русскихъ. Святославъ отвергъ совѣтъ и пошелъ водою. Подойдя къ порогамъ, онъ долженъ былъ, по причинѣ ли раннихъ морозовъ, по причинѣ ли собравшихся въ большихъ силахъ Печенѣговъ воротиться и перезимовать въ устьѣ Днѣпра. Воспользовавшись этимъ временемъ, чтобы собраться еще въ большихъ силахъ, весною 972 года Печенѣги напали въ порогахъ, на истомленную голодомъ дружину Русскихъ, и умертвили самого Святослава.
продолжать упорную, неравную борьбу, он потребовал мира: иначе ему нельзя бы было возвратиться в отечество потому, что греки не замедлили бы сжечь суда его, стоявшие в Дунае, как некогда сожгли они флот Игорев. Цимисхий согласился с радостью и заключил с Святославом договор, вследствие которого русские обязывались не воевать ни против Восточной Империи, ни против Болгарии, а Цимисхий согласился не препятствовать возвращению их Дунаем в Киев, обязуясь считать друзьями всех русских, которые будут приезжать в Царьград для торговли. По утверждении мира он наделил русское воинство съестными припасами и имел свидание с Святославом на берегу Дуная, между своим станом и Доростолом. Император был на коне, в позлащенных доспехах, окруженный богато одетыми всадниками; Святослав в простой белой одежде сидел в челне, гребя веслом, наравне с прочими (58). Так предстал пред византийцев герой Руси, столько прославившийся между своими современниками и обессмертивший свое имя в потомстве.
Примирясь с Цимисхием, Святослав сел с остатком своего войска на суда и поплыл в Днепр. Там по обоим берегам, начиная от Витичева, в пятидесяти верстах ниже Киева, вплоть до Лимана и далее, почти до самого Дуная, кочевали дикие, хищные печенеги (59). Один из опытнейших сподвижников Святослава, Свенальд или Свенельд, бывший воеводою еще при Игоре, советовал князю возвратиться степью, на конях, а не подвергаться опасности в днепровских порогах, где печенеги, извещенные о богатой добыче, с которою русские возвращались, по другим же сведениям недовольные заключением мира с греками, удобнее, нежели в поле, могли напасть на русских. Святослав отверг совет и пошел водою. Подойдя к порогам, он должен был по причине ли ранних морозов, по причине ли собравшихся в больших силах печенегов воротиться и перезимовать в устье Днепра. Воспользовавшись этим временем, чтобы собраться еще в больших силах, весною 972 года печенеги напали в порогах на истомленную голодом дружину русских и умертвили самого Святослава.
