Азовскомъ (у Донцевъ и Запорожцевъ «Синемъ»), такъ и на Черномъ морѣ, говоря, что «казаки на море противъ бусурманъ ходятъ потому, что имъ опричь сего кормиться нечѣмъ (215)». «Какимъ образомъ», говоритъ одинъ изъ историковъ Донскаго войска, «Казаки въ слабыхъ своихъ челнахъ могли проходить мимо Азовской крѣпости, у стѣнъ которой всегда стояли галеры и другія военныя суда; какимъ образомъ переходили они бомъ (бонъ), во всю ширину рѣки тремя цѣпями укрѣпленный и съ обѣихъ сторонъ перекрестнымъ картечнымъ огнемъ защищаемый, это и доселѣ можетъ казаться неимовѣрнымъ. Болѣе нежели дерзновенная отважность и мужество потребны были для такихъ отчаянныхъ предпріятій, а казаки совершали ихъ съ одинаковымъ успѣхомъ. Обыкновенно, въ самую темную ночь, при бурномъ, попутномъ вѣтрѣ и проливномъ дождѣ, прокрадывались они мимо укрѣпленій, перетаскивали лодки чрезъ бомъ, между связями онаго и мелководными гирлами (устьями), гдѣ военныя суда, глубже лодокъ въ грузу стоящія, не могли ихъ преслѣдовать — и выходили въ море, часто безъ потери. Иногда, предъ нападеніемъ, ночью, внизъ по теченію рѣки, казаки пускали бревна, кои, ударяя въ бомъ, содержали въ безпрестанной тревогѣ Турецкій гарнизонъ, и нерѣдко доводили его до того, что Турки пренебрегали сими плавнями, чѣмъ Донцы пользовались и часто проходили крѣпость безъ выстрѣла. Иногда, поднявшись вверхъ по Донцу, перевозили они свои суда, сухимъ путемъ, въ Міусъ, и сею рѣчкою выплывали въ море (216).»
Запорожскіе Казаки, продолжавшіе тревожить Турокъ и послѣ вышеописанныхъ походовъ къ Константинополю, рѣдко встрѣчали препятствія къ выходу изъ Днѣпра, хотя, для удерживанія ихъ, Турки и имѣли Очаковскую крѣпость, но ширина лиманскаго устья между ею и противолежащею ей Кинбурнскою косою, дозволяла казакамъ безпрепятственно выходить въ море (217).
Два очевидца: Французскій инженеръ Бопланъ, посѣщавшій Запорожье въ первой половинѣ, и нашъ адмиралъ Крюйсъ, жившій на Дону въ послѣднихъ годахъ XVII-го столѣтія, передали довольно подробныя извѣстія о судахъ и образѣ плаванія казаковъ: первый — Запорожскихъ, послѣдній Донскихъ.
Азовском (у донцов и запорожцев «Синем»), так и на Чёрном море, говоря, что «казаки на море против бусурман ходят потому, что им оприч сего кормиться нечем (215)». «Каким образом», — говорит один из историков Донского войска, — «казаки в слабых своих челнах могли проходить мимо Азовской крепости, у стен которой всегда стояли галеры и другие военные суда; каким образом переходили они бом (бон), во всю ширину реки тремя цепями укрепленный и с обеих сторон перекрестным картечным огнем защищаемый, это и доселе может казаться неимоверным. Более, нежели дерзновенная отважность и мужество, потребны были для таких отчаянных предприятий, а казаки совершали их с одинаковым успехом. Обыкновенно в самую темную ночь, при бурном попутном ветре и проливном дожде прокрадывались они мимо укреплений, перетаскивали лодки чрез бом между связями оного и мелководными гирлами (устьями), где военные суда, глубже лодок в грузу стоящие, не могли их преследовать, и выходили в море часто без потери. Иногда пред нападением, ночью, вниз по течению реки казаки пускали бревна, кои, ударяя в бом, содержали в беспрестанной тревоге турецкий гарнизон и нередко доводили его до того, что турки пренебрегали сими плавнями, чем донцы пользовались и часто проходили крепость без выстрела. Иногда, поднявшись вверх по Донцу, перевозили они свои суда сухим путем в Миус и сею речкою выплывали в море (216)».
Запорожские казаки, продолжавшие тревожить турок и после вышеописанных походов к Константинополю, редко встречали препятствия к выходу из Днепра, хотя для удерживания их турки и имели Очаковскую крепость, но ширина лиманского устья между ею и противолежащею ей Кинбурнскою косою дозволяла казакам беспрепятственно выходить в море (217).
Два очевидца: французский инженер Боплан, посещавший Запорожье в первой половине, и наш адмирал Крюйс, живший на Дону в последних годах XVII столетия, передали довольно подробные известия о судах и образе плавания казаков: первый — запорожских, последний — донских.
