Страница:Кузмин - Бабушкина шкатулка.djvu/160

Материал из Викитеки — свободной библиотеки
Эта страница была вычитана


154

зиты влюбленной и простодушной Куртининой вносили уютъ и тепло въ ихъ гармоничное, но холодноватое существованіе. Зоя Андреевна чаще улыбалась и думала:

«Все-таки всякая женщина въ глубинѣ души сваха!»

Она давно уже знала о любви Антонины и, казалось, покровительствовала ей слегка. Одного она не знала, да и никто не подозрѣвалъ.

Тайкомъ ото всѣхъ Антонина Петровна разучивала пѣсни Дебюсси, брала уроки англійскаго языка, практиковалась въ шахматы, сшила себѣ зеленое платье и накупила цѣлый уголъ тканъ. Какъ это было трудно, одной любви извѣстно! Но Куртинина хотѣла сдѣлаться женщиной со вкусомъ и быть достойной своего избранника, чтобы ничто не стояло между ними.

Всѣми этими новостями сна собиралась поразить Ивина у себя на вечерѣ, который откладывала со дня на день, чтобы лучше подготовиться.

Наконецъ наступилъ и самый вечеръ. Антонина Петровна, красная, взволнованная, принимала тѣхъ же гостей, которые бывали у нихъ и лѣтомъ. Зеленое платье удивительно не шло къ ней и дѣлало лицо ея еще болѣе воспаленнымъ. Всѣ переглядывались, когда она вставляла въ разговоръ англійскія фразы, но верхъ удавленія былъ, когда на просьбу спѣть что-нибудь, она подошла къ роялю и начала не «Средь шумнаго бала», а романсъ Дебюсси. Пѣла она тщательно и добросовѣстно, но тяжело и деревянно.

— Ну, что это! Тонечка, спой что-нибудь изъ прежняго! — раздались голоса. — «То было раннею весной!» «Ямщикъ, не гони».

Антонина Петровна заявила, что больше пѣть не будетъ, и, проходя мимо Ивина, не удержалась, чтобы не шепнутъ:

— Вы довольны?

— Я очень люблю этотъ романсъ! — отвѣтилъ тотъ


Тот же текст в современной орфографии

зиты влюбленной и простодушной Куртининой вносили уют и тепло в их гармоничное, но холодноватое существование. Зоя Андреевна чаще улыбалась и думала:

«Всё-таки всякая женщина в глубине души сваха!»

Она давно уже знала о любви Антонины и, казалось, покровительствовала ей слегка. Одного она не знала, да и никто не подозревал.

Тайком ото всех Антонина Петровна разучивала песни Дебюсси, брала уроки английского языка, практиковалась в шахматы, сшила себе зеленое платье и накупила целый угол ткан. Как это было трудно, одной любви известно! Но Куртинина хотела сделаться женщиной со вкусом и быть достойной своего избранника, чтобы ничто не стояло между ними.

Всеми этими новостями сна собиралась поразить Ивина у себя на вечере, который откладывала со дня на день, чтобы лучше подготовиться.

Наконец наступил и самый вечер. Антонина Петровна, красная, взволнованная, принимала тех же гостей, которые бывали у них и летом. Зеленое платье удивительно не шло к ней и делало лицо её еще более воспаленным. Все переглядывались, когда она вставляла в разговор английские фразы, но верх удавления был, когда на просьбу спеть что-нибудь, она подошла к роялю и начала не «Средь шумного бала», а романс Дебюсси. Пела она тщательно и добросовестно, но тяжело и деревянно.

— Ну, что это! Тонечка, спой что-нибудь из прежнего! — раздались голоса. — «То было раннею весной!» «Ямщик, не гони».

Антонина Петровна заявила, что больше петь не будет, и, проходя мимо Ивина, не удержалась, чтобы не шепнут:

— Вы довольны?

— Я очень люблю этот романс! — ответил тот